К концу нашего разговора, она заметно окосела.

Я видела, что смерть Милы для нее не безразлична. В ее светлых глазах отчетливо читалась боль потери близкого человека. И с каждой минутой, проведенной вместе, я проникалась все большим уважением и сочувствием к ней, к ее страданиям.

Я отлично знала, что значит потерять родного человека.

Это как будто взяли и оторвали кусок от твоего сердца, забрали частичку души.

Такая потеря невосполнима. Ее можно компенсировать, но не забыть.

Боль от потери навсегда остается с нами. Дальнейшая наша жизнь зависит оттого, насколько быстро мы свыкнемся, срастемся с ней. Примем, как данность.

Поначалу очень тяжело.

Одни, заливают свое горе алкоголем, другие уходят в себя, в свой внутренний мир. Третьи делают вид, что ничего не случилось, продолжают жить, как обычно, считая, что их родной человек уехал, например, погостить к родственникам и скоро вернется домой. Такие люди подсознательно не хотят принимать смерть близкого человека за действительность.

— А она с кем-нибудь встречалась в последнее время? — спросила я, отвлекаясь от невеселых мыслей.

— Я думаю, да. Но она не говорила с кем именно. Знаю только, что ее последним хахалем был кто-то из шанхайских.

— Почему ты считаешь, что это кто-то из шанхайских?

— А кто тогда еще? Она в последние месяцы все свободное время проводила там. Слушай, почему бы тебе ни сходить в «Триаду» и не расспросить тамошних девчонок? Уж они точно должны знать с кем у Милки была любовь-морковь. Я позвоню одной из них и договорюсь, чтобы тебя пропустили к ним в гримерку.

— Было бы не плохо, — кивнула я.

— Отлично, давай свой телефонный номер.

Я продиктовала ей номер мобильника. Она корявым почерком записала его на салфетку и сунула ее в лиф черного блестящего топа.

Испугавшись, что Вика просто-напросто потеряет салфетку, я взяла и ее номер.

— Не боись, обещала, значит, договорюсь о встрече, — пьяно улыбнулась она и попрощалась. — Чао — какао, красатуля!

И она засеменила к выходу, не забыв прихватить с собой бутылку, на донышке которой еще плескалось немного текилы.

Я задумчиво помешала пластиковой ложечкой растворимую бурду и сделала глоток. Мой желудок сразу же воспротивился такому издевательству, о чем и сообщил недовольным бурчанием.

Отставив кофе в сторону, я поднялась и тоже пошла к выходу. На пороге меня окликнул бармен:

— Эй, девушка, а заплатить?!

— Я заплатила, — ответила я.

— Это за кофе, а за текилу? Вичка сказала, что вы заплатите, когда будете уходить.

— Вот сучка!!! — Непроизвольно вырвалось у меня и, я захохотала.

16 глава

Три, две, одна…

Уф, успела! Еще немного и я бы опоздала на работу.

Изольда Марковна сверившись с часами на запястье, промолчала. Но, потом, не удержавшись, заметила:

— У меня складывается впечатление, что тебя переехал грузовик. Причем несколько раз. Приведи себя в порядок. Я нанимала на работу человека, а не чучело, распугивающее клиентов.

Я хотела, было возразить, что в принципе и распугивать то некого, но вместо этого лишь согласно кивнула.

— Я приеду только завтра вечером. Салон остается под твою ответственность. Пробудешь тут до шести часов вечера, затем закроешь его и уйдешь. Завтра ты должна быть здесь в десять часов утра. Если ко мне кто-нибудь придет, обязательно запиши кто именно.

— А если будут спрашивать, куда вы уехали?

— Скажешь правду, — хмыкнула она.

— Какую? — изумилась я.