Ирина Молчанова. Вампиры - дети павших ангелов. Реквием опадающих листьевВампиры — дети падших ангелов – 4
Глава 1 Петербург Я делаю тебе больно
В заполненной студентами аудитории раздался негромкий смех. Преподаватель в коричневом костюме — мужчина средних лет обернулся и уставился на нарушительницу тишины. Черноволосая девушка, одетая во все черное и кожаное, взгляда его не заметила, поскольку ее собственный был устремлен в изрядно потрепанную толстую книгу, которую она держала перед собой. На обложке большими буквами значилось: «Карл Маркс. Капитал». — Госпожа Левитан, — обратился преподаватель. Ярко-зеленые, по-кошачьи чуть раскосые глаза, поднялись на него, изящная черная бровь изогнулась в легком неудовольствии. — Я где-то могу понять, что читать великий труд Маркса занимательнее, чем слушать мою лекцию о кадетских журналистах. Но не скажите ли нам, — он отодвинул рукав пиджака, посмотрев на часы, — что же вас так веселит последние двадцать пять минут? Студентка, не спуская с него лучившихся зеленью глаз, медленно улыбнулась и на выдохе произнесла: — Это неприлично. — После чего увеличила громкость на черном mp3, прикрепленном к распахнутому воротничку. Мужчина под ее пристальным взглядом заметно занервничал, одернул пиджак за полы и, пробормотав: «Тогда лучше не стоит», — отвернулся к доске. Лекция продолжилась. Девушка взяла со стола «Сникерс», с бесстыдным шуршанием раскрыла обертку и, с аппетитом откусывая шоколадку, вновь погрузилась в чтение. Вскоре пара закончилась. Аудитория быстро опустела. — Лиза… Бесс, — коснулся преподаватель плеча девушки. Та смахнула с губ шоколадные крошки, захлопнула книгу, убрала в пакет и поднялась. Взгляд ясных зеленых глаз скучающе скользнул по загорелому лицу мужчины. Тот неуверенно улыбнулся. — Тебе нравится ставить меня в неудобное положение? Она рассмеялась. — Неудобное положение? Это примерно как мне в позе тридцать пять на тетрадях твоих первокурсников? Преподаватель в панике огляделся, но удостоверившись, что в аудитории они одни, постучал указательным пальцем по «Капиталу», прижатому к груди девушки, и сказал: — Стоило ли с экономического факультета переходить на философский, а потом на журфак, чтобы у меня на истории русской журналистики читать Маркса? — «Сердце изменится так быстро — не уследишь!». — Ты скучаешь по преподавателю экономики или философии, вот в чем вопрос. Бесс смерила его насмешливым взглядом. — Что такое скучать? — И зашагала к двери. Девушка спустилась на первый этаж и вышла из здания института на Университетскую набережную. Вечерело. Днем прошел дождь, мокрый асфальт поблескивал в электрическом свете фонарей. — Привет! — окликнул знакомый голос. Бесс обернулась. Рядом стоял ее сосед Глеб — русоволосый юноша с невинным взором голубых глаз и пухленькими, как у обиженного ребенка, губками. — Если рассчитываешь, что я подкину тебя до дома, то ты просчитался, — безжалостно сообщила она. Этот дуралей уже два года надоедал ей своей любовью. А ведь в начале весны она честно дала ему шанс. Сводила в бар, потом в клуб, познакомила со своими друзьями, а когда дело дошло до койки, глупец вместо презерватива вынул из кармана обручальное кольцо и все испортил. — Да нет, — мотнул головой парень. — Я в библиотеку иду, так что… — Ну-ну. «Нигде так сильно не ощущаешь тщетность людских надежд, как в публичной библиотеке». |
