Но уже в следующий миг юноша оказался рядом и заключил ее в объятия. Он целовал ее мокрые ресницы, гладил по волосам, шепча:

— Не нужно… не будь такой беспощадной.

Она положила голову ему на плечо, уткнувшись в шею, и умиротворенно улыбнулась.

Ей не хотелось думать, каким будет их завтра.

Я что-нибудь придумаю, — подумала Анжелика и, ощутив, как напряглась рука, скользящая по ее волосам и спине, поняла, что произнесла мысли вслух.

Юноша чуть отклонился, глядя ей в глаза.

— Не сможешь, — вздохнул он. — Я не пара тебе…

Она ничего на это не сказала, крепко стиснула его руку и попросила:

— Не оставляй меня.

Ее слова потонули в шепоте листьев, чьи шуршащие голоса задрожали под резким порывом ветра. В черное небо без устали летели водяные стрелы и, возвращаясь, музыкой дождя разбивали прозрачную поверхность воды. Белоснежные пальцы влюбленных переплелись во власти мятежной тоски, а губы слились в нежном поцелуе.

* * *

Она выехала из ворот на своем мотоцикле и повернула на Балтийскую, устремившись в сторону его дома. Молодой человек бесшумно последовал за ней.

На повороте она сбросила скорость и посмотрела на неосвещенный дом из красного кирпича за высокой стеной.

Вильям множество раз видел такие взгляды. Старое здание точно притягивало непрошеных зрителей, манило своей зловещей таинственностью. Люди, может, и не догадывались о том, кто его жители, но опасность исходила от самих стен, черного блеска окон, обломанных углов, обшарпанных стен. Одних концентрация сил в предметах отпугивала, других манила.

Его новая знакомая принадлежала как раз к последним.

Бесс прокатила по Михайловскому переулку, затем по Швецова и свернула в небольшой дворик перед старой четырехэтажкой. Мотоцикл оставила за полуразрушенной кирпичной оградой помойных контейнеров.

Вильям зашел в подъезд и поднялся за объектом своей слежки на последний этаж.

Он увидел, что дверь девушке открыл коротко стриженный блондин в тренировочных штанах и мятой футболке. Его голубые глаза озарились радостью, губы растянулись в улыбке.

— Не ожидал, — сказал хозяин квартиры.

— Мне нужно приглашение? — спросила Бесс.

— Нет.

Дверь за ней закрылась, как погасший лучик надежды, забрав с собой яркую полоску света с лестницы.

Вильям постоял, прислушиваясь, а затем бросился к небольшому грязному окну и распахнул его. Вылез, ухватился за слуховое оконце и поднялся на крышу, откуда спустился по черной пожарной лестнице, расположенной в самом углу соединения двух зданий. Придерживаясь одной рукой за железный прут, молодой человек заглянул в окно. То оказалось занавешено плотной портьерой, лишь с одного края оставалась узкая щелочка. В комнате горел тусклый свет, и все, что было видно в щель, — это стену, а на ней две тени, слившиеся в одну.

Играла музыка, мужской красивый голос пел:

В мелодичные звуки врывались прерывистое дыхание и ускоренный стук двух сердец.

Вильям отпрянул от окна и на несколько мгновений застыл, глядя в никуда, вынужденный слушать музыку чужой страсти.

Он спрыгнул с лесенки и побрел прочь. Сам не знал, чего ждал от той, кто после пяти минут знакомства с ним согласилась на разовый секс. Верности? Она свое слово держала и продолжать знакомство не пыталась, он сам захотел большего. А ее пределом была постель.

Молодой человек досадливо пнул желтые листья, выходя со двора. Следовало ограничиться тем их первым сексом и забыть. Вильям, болезненно морщась, посмотрел на темные окна дома. Чем-то она цепляла. Своей непохожестью на других девушек, своей доступностью и в то же время поразительной недосягаемостью. Она смотрела на мир иначе; ее глаза, меняющие цвет от лучисто-зеленого до штормяще-синего, можно было подумать, видели эту жизнь уже тысячу раз.