Джесси посмотрела на Оливера:

– Извини, что сравнила тебя с Германом Хаксли.

Оливер пожал плечами:

– Да ерунда.

Они оба затихли и так и сидели молча, пока не вернулась мама. Джесси никогда не видела её такой измотанной. Мятая одежда, пятно на рубашке, тёмные круги под глазами. Мама посмотрела на сонных детей в пижамах, ютившихся на верхней ступеньке лестницы вместе с Францем и Джорджем Вашингтоном, и устало улыбнулась.

– Он в порядке, – тихо сказала она, опередив все вопросы. А потом поднялась по ступенькам и расцеловала детей в щёки. – Врачи пока делают анализы. Мисс Джози останется с ним на ночь. Медсестра поставила ей раскладушку в палате мистера Джита.

– Что с ним? – прошептал Оливер.

Мама опустилась на ступеньку ниже и погладила мурчащего кота:

– Опять инсульт.

– У него снова парализовало левую половину? – уточнила Джесси.

– Да. У него в мозгу собрался сгусток крови, из-за этого он потерял сознание и упал. Говорить он пока не может, но врачи приехали быстро и лечение начали сразу, так что ему скоро должно стать лучше.

– А из-за чего это? – спросил Оливер.

Тон у него был совсем не такой уверенный и спокойный, как обычно.

– О, причин множество, – ответила мама. – Риск и так был очень высоким из-за первого приступа. Когда мистера Джита выпишут из больницы, ему надо будет чаще делать разминку и хорошо питаться – овощами, свежей зеленью. Он уж очень сильно налегал на жареную курочку мисс Джози. И мне, пожалуй, следует реже угощать его печеньем.

Мама выглядела расстроенной. Она свято верила в то, что обязана снабжать всех соседей своей вкусной выпечкой.

– Когда он вернётся домой? – спросила Джесси.

– Врачи будут следить за его состоянием, и, если три дня подряд он будет хорошо себя чувствовать, его выпишут. Ещё ему надо будет позаниматься лечебной физкультурой.

Оливер бережно приподнял Гиацинту, лежавшую головой у него на коленях, и прислонил к Лэйни. А потом встал, протиснулся мимо мамы и Джорджа Вашингтона, спустился по лестнице и остановился у огромной рамы на стене у входной двери. В раму была вставлена грифельная доска, на которой Вандербикеры оставляли друг другу напоминания и маленькие рисунки. Под меловым Паганини – творением Лэйни – Оливер набросал схему, после чего вернулся к остальным, сел обратно на своё место и как ни в чём не бывало принялся снимать невидимые пушинки со своих пижамных штанов.

– Как там мисс Джози?

Мама устало улыбнулась:

– В порядке. Я пыталась её уговорить пойти со мной домой отдохнуть, но она наотрез отказалась.

– Можно ей позвонить? – спросила Джесси.

– Не сегодня, – ответила мама. – Завтра посмотрим.

Скрипнула дверь, и в коридор вышел папа в серых домашних штанах и старой дырявой футболке с логотипом колледжа.

– Что вы все тут сидите? – спросил он.

Мама поднялась:

– Они меня ждали. Сейчас я их уложу. – Она взяла на руки спящую Лэйни и направилась к её комнате, которую она делила с Гиацинтой. – Отнесёшь Гиацинту в кровать, милый?

Папа наклонился, задев Джесси колючей щекой.

– Идите спать, – сказал он Оливеру и Джесси и понёс Гиацинту в комнату.

У Джесси всё затекло – так долго она сидела на жёсткой ступеньке. Ей не терпелось рухнуть на кровать. Она встала, подошла к двери в свою спальню и оглянулась на брата. По Сто сорок первой улице пронеслась машина, и свет фар отразился на стенах первого этажа.