Е в а. Я?.. Я?!

З м е й. А при чем тут ты?

Е в а. Неужели твой величайший и проницательнейший ум не подсказывает тебе, что я была бы незаменимой спутницей владыки мира?

З м е й. Ах, дорогая Евочка! С удовольствием и аппетитом съем я с тобой еще по дюжине запретных или каких ты только пожелаешь плодов, однако мой удивительный и проницательный ум подсказывает мне брать в жены лишь такую, которая действительно невинна и чиста, как серебряная капля росы в голубой ча…

Е в а. Адам!.. Эй!.. Адам!

З м е й. Спятила?.. Тише!

Е в а. Адам, иди сюда, попробуй яблочка с запретного древа!.. Я тут одно съела, до чего же вкусное… ох!

З м е й. Ш-ш-ш!.. Господь идет…

Е в а. Адамчик! Я уже второе лопаю… Это змей, вот этот гад ползучий, меня соблазнил… меня, такую чистую и невинную, как капелька росы в голубой чаше колокольчика… Адамчик, Адамушка!.. Ешь!..

КРАТКИЙ ТРИУМФ ЮДИФИ

Кто не слыхал о подвиге библейской Юдифи! Помните? Ее родной городок Ветилую уже много дней осаждает огромное ассирийское войско. У осажденных кончается вода, и не остается другого выхода, как сложить оружие. Но горожане знают: и сдавшись, они не получат пощады. Враги все разграбят, опустошат, выжгут, обесчестят женщин, угонят в рабство детей, а мужчин убьют. Что делать? Плакать, ломать в горе руки, в землю закапываться?

И вот Юдифь просит горожан продержаться еще три дня: она, мол, кое-что придумала… Библия не раскрывает причин, почему молодая, красивая, богатая вдова решилась на такой шаг. Вернее, говорит лишь о высоких материях. А дело в том, что Юдифь любит. Да, да! Безумно любит одного воина, защитника города, и жаждет спасти его от неизбежной гибели. Только движимая любовью женщина может так шаловливо отстранить копья вражеских часовых и, кокетливо улыбаясь, проникнуть в шатер их вождя, танцевать для него, гадать ему, прикидываться, что ненавидит свой город, предрекать ассирийцам победу…

Библия пытается убедить, что Юдифь чиста и безгрешна. Как бы не так! Припомним только те три ночки, когда она пировала с вражеским военачальником Олоферном, обольщала его своими улыбками и ласками, а потом — чик-чик — отрубила ему голову. Трудно поверить библейским сказкам, что все эти три ночи он не прикасался к ней. Ни один мужчина — а тем более жестокий и избалованный всеобщим беспрекословным повиновением военачальник — не станет особо сдерживаться, когда на столе кубки с вином, под боком красивая женщина, а через день-другой предстоит смертельная битва. Потому-то и распрощался Олоферн с головой, что поверил в искренность женской страсти, остался наедине с Юдифью, добился своего и беззаботно уснул в ее объятиях, пренебрегши осторожностью.

Юдифь отсекла Олоферну голову его же собственным мечом, обернув покрывалом, бросила в корзину, заложила разрезанными плодами граната, чтобы капли крови не возбудили подозрений, и, укутавшись в темный платок, под покровом ночи вернулась в осажденный город. Повторяю еще раз: только любящая, безумно любящая женщина способна превратиться ночью в серую кошку и невидимкой прошмыгнуть мимо недремлющих сторожевых постов… Поэтому не верьте и тем словам Библии, которые утверждают, будто Юдифь честно вдовствовала и умерщвляла плоть и до и после своего подвига. Чепуха.

Теперь послушайте дальше. Как и следовало ожидать, во вражеском стане началась страшная паника: найдя своего вождя мертвым, более того — обезглавленным, ассирийцы усмотрели в этом небесную кару и, испугавшись, как бы разгневанные боги не наслали на войско еще более страшные беды, поспешили собрать пожитки и удрать подальше от злополучной Ветилуи…

Ну, а что после этого творилось в городе, на который словно с самих небес свалилось освобождение, не так уж трудно себе представить.