|
Пустое место, а не сотрудник. И даже с работы пораньше сбегать теперь не тянет. Почему? Раньше было трудно до вечера досидеть, все больше мысли были то об Анжелке, то о Лидке. То об обеих сразу, или еще о какой… ненароком подвернувшейся… к месту. Вадим аккуратно досидел до конца рабочего дня, но его трудовой героизм никого не восхитил. Мусин помаялся дурью еще немного, ковыряя пальцем в носу. Соколов по-прежнему находился в кабинете, но ретивого сотрудника к себе не вызывал. Новой работы не давал, исполнением старой не интересовался. Зайти, что ли, самому? Спросить, насколько все это серьезно и надолго? Может, получится убедить старика, что промашка вышла случайно, на фоне дня рождения? Вадим, поколебавшись, встал из-за стола, поглядел в окно. На Москву потихоньку опускался вечер. Фонари уличного освещения еще не горели, но рекламные стенды уже вспыхивали то в одном месте, то в другом. Вздохнув, Мусин шагнул к двери в кабинет начальника аналитического отдела. Поднял руку, чтобы постучаться, как вдруг та сама распахнулась. Его начальник, Соколов Юрий Петрович, стоял на пороге. Вадим застыл напротив босса с приподнятой рукой. Потом медленно опустил ее вниз. – Какие-то вопросы? – глядя в сторону, тускло спросил Соколов. – Петрович… – смешался Вадим. То, о чем он собирался говорить с начальником, вдруг потеряло смысл. Видно, несколько последних дней дорого обошлись боссу – он как-то разом постарел, под глазами появились мешки. – Петрович, слушай, ну виноват я! Виноват, да. Исправлюсь, вот те крест! – Езжайте домой, – холодно произнес Соколов и, чуть отодвинув сотрудника в сторону, вышел из кабинета, захлопнув дверь. Мусин онемел. Щелкнул замок, включилась сигнализация. Начальник прошел до выходной двери. Исчез в коридоре, так и не обернувшись. Сердце Вадима застучало быстро-быстро. Он вдруг понял, что дело значительно хуже и тут пахнет не только лишением квартальной премии. «Уволят», – с ужасом подумал Вадим. Настроение разом снизилось до нуля. Усевшись в «Тойоту», Мусин попал ключом в замок зажигания только с третьей попытки. Больше уже не хотелось думать ни об Анжелке, ни о Лидке. Ни о том, что в Москву пришло тепло и дамы «разделись». Многие уже скинули тяжелую зимнюю одежду, переключились на плащи, а то и на «мини». На улицах было на что посмотреть. Но Вадима не тянуло завязывать новые знакомства. Внутри поселилось беспокойство. И это оказалось непривычным. Тягостным. Словно бы он враз, за полдня, утратил веру в себя. Впрочем, неудивительно. До этого жизнь бежала по накатанным рельсам, все было просто и хорошо. Стабильно и твердо. И не беда, если порой скучновато. Потому что всегда можно добавить «специй». Новых ощущений. Вдоль трассы, по которой Мусин ежедневно возвращался домой, голосовали и блондинки, и брюнетки. Симпатичные… А теперь пропало главное – чувство уверенности в завтрашнем дне. «Уволят», – еще раз подумал Вадим, аккуратно заруливая на стоянку возле дома. Он тщательно проверил, сколько метров до машины, которая находилась позади, – надо было оставить пространство для маневра соседу. Вытащил съемную панель магнитолы, тяжело выбрался наружу. Квакнула сигнализация. Вадим неторопливо побрел в сторону подъезда, на ходу засовывая в карман «сигналку» от машины и пытаясь выцепить электронный ключ домофона. Фонарь возле подъезда был разбит. |
