|
Мне необходимо доставить определенную деталь двигателя в определенное место, и я уверен, что я, вернее, ты, Ахлид, сделаешь это. Мне очень трудно объяснить. Это вещь, которую я хочу... - Друг мой, - прервал его Ахлид, - не пора ли нам поговорить всерьез? - Да? уверяю тебя, я... - Не пора ли нам поговорить о том, что ты собираешься делать с тем небольшим сроком, который тебе остался? - спросил Ахлид. Толстяку удалось улыбнуться. - Признаюсь, я нездоров. Но кто может знать... - Пожалуйста, - сказал Ахлид, - друг мой, мой благодетель. Мне очень жаль, но я должен сказать тебе, что ты заразился чумой. - Чумой? Не смеши меня. Да, я нездоров, мне необходимо обратиться к врачу. - Я уже вызвал своего доктора, - сказал Ахлид. - Но я хорошо знаю признаки чумы. Все в Арахнисе знают это, ведь чума тесно переплетается с нашей жизнью. - Это кажется невероятным, - сказал толстяк. - К чему мне обманывать тебя? - сказал Ахлид. - Я говорю тебе это потому, что уверен в этом. Зачем тебе тратить драгоценное время на то, чтобы это отрицать? Толстяк долгое время сидел молча. Наконец он тупо произнес: - Еще тогда, когда я сошел на берег, я уже знал, что серьезно болен. Ахлид, сколько мне осталось жить? - Может быть, три недели, возможно, месяц или два. - И не более? - Не более. - Понимаю, - сказал толстяк. - Что ж, в таком случае... здесь есть больница? - Ничего стоящего этого понятия. Ты останешься здесь, со мной. - Об этом не может быть и речи, - возразил толстяк. - Риск заражения... - Никто не может избежать заражения в Арахнисе, - сказал Ахлид. - Слушай меня. Ты пришел сюда, чтобы дожить оставшиеся тебе дни и умереть. Это твой дом, а я твоя семья. Толстяк слабо улыбнулся и покачал головой. - Ты ничего не понимаешь, - сказал Ахлид. - Смерть - это часть жизни. Следовательно, ее нельзя отрицать. То, что нельзя отрицать, необходимо принять. Мы должны покориться тому, что мы не можем преодолеть. А поскольку мы с тобой люди, наша покорность должна быть равносильной нашему отрицанию. Тебе очень повезло в том, что у тебя есть шанс подготовиться к смерти и сделать это здесь, в приятном прохладном доме, в твоем собственном доме. Это хорошо. - Нет, это не так, - сказал толстяк. - Но это может причинить тебе неудобства. - Твоя смерть не причинит мне больше неудобств, чем моя собственная, - ответил Ахлид. - И ты поможешь мне. - Каким образом? - Мое принятие моей собственной смерти еще не совершенно, - сказал Ахлид. - С твоей помощью я надеюсь постичь то, чему должен научиться ты: как покориться с достоинством. - А твоя дочь? - Нить ее жизни еще тоньше. Ведь ты сам заметил это, не правда ли? Ей тоже необходимо научиться. - Хорошо, - сказал толстяк. - Все это очень странно, не так ли? И в то же время в этом нет ничего странного. В данный момент я удивлен в большей мере не приближением смерти, а тем фактом, что ты стал философом. Ахлид покачал головой. - Я простой человек, и человек напуганный. Но все же я человек, и гляжу я перед собой прямо. |
