Оргрим и Дуротан переглянулись. Рассказывая об этой «новой земле» Гараду, отцу Дуротана, и ему самому, Гул’дан ни разу не упомянул о сражениях. Дуротан был орком. И более того, он был вождем клана Северного Волка. Он готов был сразиться с тем, с кем потребуется, чтобы обеспечить счастливое будущее своему народу и своему нерожденному ребенку. Но то, что Гул’дан не нашел нужным упомянуть об этом, встревожило его.

Они с Оргримом были друзьями с самого детства, и почти читали мысли друг друга. Оба орка придержали языки.

– Это Чернорук оставил указания на тот случай, если вы придете, – заявил первый орк, сопроводив свои слова ухмылкой, – если вам хватило бы храбрости покинуть Хребет Ледяного Огня.

– Нашего дома больше нет, – прямо сказал Дуротан. – Так же, как и вашего, к какому бы клану ты ни принадлежал.

– Мы из клана Черной Горы, – ответил второй орк, раздуваясь от гордости. – Чернорук был нашим вождем, прежде чем Гул’дан решил, что он достоин чести возглавить всю Орду. Ступай с нами, Северный Волк. Оставь здесь свою женщину. Только воины допускаются туда, куда мы идем.

Дуротан нахмурился и уже готов был на язвительный ответ, когда раздался обманчиво спокойный голос Драки.

– Сердце мое, иди со своим заместителем на встречу с Черноруком, – сказала она. – Клан будет ждать твоего возвращения.

И она улыбнулась.

Драка знала, когда стоит ответить на вызов. Она была воином не в меньшей степени, чем ее супруг, но понимала, что в ее теперешнем положении от нее попросту отмахнутся те, кто, кажется, жаждал ссоры больше, чем пищи для своих соплеменников.

– Тогда найди нам площадку для лагеря, – сказал Дуротан. – А я встречусь с этим Черноруком из клана Черной Горы.

Стражи провели его с Оргримом через лагерь. Семьи с детьми, расположившиеся в окружении кухонной утвари и спальных шкур, сменились воинами со шрамами и тяжелыми взглядами. Они чистили, чинили и ковали оружие и доспехи. Из палатки кузнеца раздавались звонкие удары молота о металл. Другие орки затачивали камни. Третьи оперяли стрелы и точили ножи. Все они раз-другой поглядывали на двоих Северных Волков, и Дуротан ощущал их взгляды, словно прикосновения.

Вскоре его ушей достиг лязг стали о сталь и клич «Лок’тар огар!». «Победа или смерть».

Что тут творилось? Не слушая своих конвоиров, он двинулся к источнику звуков. Пробившись сквозь толпу, Дуротан вышел к круглой арене, где орки сражались друг с другом.

Прямо у него на глазах гибкая воительница, вооруженная лишь двумя зловещего вида кинжалами, проскочила под локтем мужчины, размахивающего цепом. Ее клинки прочертили по ребрам бойца двойную красно-черную линию. У нее была возможность расправиться с противником, но женщина этого не сделала. Дуротан перевел взгляд на другие группы орков: там четверо против одного, тут поединок один на один.

– Тренировка, – сказал он Оргриму, чуть расслабившись. Однако затем снова нахмурился. Кожа как минимум трети орков, тренирующихся сейчас перед ним, отличалась тем же зеленоватым отливом.

– Северные Волки, хм? – раздался громоподобный, низкий голос у него за спиной. – Не совсем те чудища, что я ожидал.

Двое обернулись и уставились на одного из самых крупных орков, которых встречал Дуротан. Ни его самого, ни Оргрима нельзя было назвать замухрышками – вообще-то Оргрим был самым крепким из Северных Волков за несколько последних поколений, – но на этого Дуротану приходилось смотреть снизу вверх. Его кожа, натурально коричневая, безо всякого намека на зелень, блестела то ли от пота, то ли от масла, и была украшена татуировками. Руки уже целиком почернели от въевшейся краски, а глаза смотрели на новоприбывших оценивающе и насмешливо.

– Ты убедишься, что мы заслужили свою репутацию, – тихо ответил Дуротан.