Но перехватывать и задерживать нас полицейские явно не собирались, просто сопровождая, так что я вернулся вниманием к городскому пейзажу, выискивая знакомые черты в этом незнакомом городе.

Уже через четверть часа, двигаясь на частично разбитых машинах, мы — судя по комментариям Валеры и находящихся на громкой связи членов экипажа соседнего болида, были близко к цели. Но куда именно ехали, в какой район города, представлял весьма смутно.

Пейзаж за окном вообще не узнавал — лишь отдаленно что-то, редкими штрихами. Вскоре обратил внимание на табличку с адресом — Петербургский проспект. Ленинградка? Ну да, наверняка. Только совершенно мне незнакомая — полос не сто в разные стороны, и дорога совершенно спокойная. Без толкучки безумного траффика, тоннелей, дублеров и перехлестнутых через улицы виадуков развязок.

Только увидев Петровский путевой дворец — неоготическое красное здание с белой каймой балюстрад и арок стрельчатых окон, окончательно понял, где именно нахожусь. В Петровском парке — вот только ни метро Динамо, ни одноименного стадиона не видно. Как и привычных многоэтажек по сторонам — здесь парк гораздо больше площадью, чем я его запомнил, раскинувшись далеко по сторонам шоссе.

Впрочем, неудивительно — Петровский дворец до революции являлся императорской резиденцией, вспомнил я. Резиденцией здесь он и остался, и видимо этот район тоже не видоизменялся, являясь по-прежнему элитным дачным поселком. Уже, правда, элитным дачным оазисом в черте разросшегося города.

Ресторан Стрельна находился совсем рядом с Петровским дворцом, в одном из переулков. Когда мы подъехали прямо ко входу, со скрежетом бамперов по поребрику (простите, бордюру), патрульная машина остановилась рядом. Полицейские оказались на улице сразу, но подходить не спешили. Сильного беспокойства они не показывали, но были по виду насторожены, ожидая самого разного развития событий.

— Господа офицеры, прошу буквально минуту! — крикнул им Леонид, выбираясь из машины. — Кто пойдет решать возникшие к нам вопросы? — обратился он уже к остальным.

Что за вопросы, и так понятно — поездка с нарушением техрегламентов, отключение автопилота, умышленно допущеные столкновения, агрессивный стиль вождения и показательное неуважение к авторитету городского бургомистра (отдельной статьей, наверняка самой затратной) штрафов насобирали прилично.

— Кто придумал столь острый заграничный юмор, тот пусть и идет, — превентивно предложил я в качестве мести за удавшуюся шутку с желтыми феррари.

Леонид мое решение поддержал, и разбираться с последствиями остались весело переругивающиеся Валера, Барятинский и — неожиданно, Судзуки. Вот от него никак не ожидал.

Пока авторы шутки разбирались с зоной ответственности, мы отправились вверх по ступеням крыльца классического русского терема, предваряющего расположившегося далее огромные и прозрачные купола ресторана. Уже заходя внутрь через широкие двери я заметил, что оставшаяся троица поочередно играют в камень-ножницы-бумага. И судя по тому, что вскоре нас догнали Барятинский с Судзуки, разбираться с полицейскими остался Валера. Не повезло. Ему, а мне как раз нормально.

Следуя за метрдотелем, мы большой компанией миновали просторный, чудесно пахнущей деревом зал встречи гостей. Едва прошли дальше, выходя под замеченные мною ранее купола, оказались в самом настоящем филиале тропиков. Здесь был устроен роскошный зимний сад: многочисленные пальмы, метров шести-восьми в высоту, подпирали прозрачные своды. По сторонам виднелись самые настоящие скальные гроты, журчала вода ручьев и водопадов, в огромных аквариумах плавала самая разная рыба.

На Москву уже давно опустилась темнота ранней зимней ночи. Но на верхушках пальм и на скалах гротов были установлены многочисленные светильники, а в помещении шумно, влажно и тепло.