— Уважаемый, — вдруг выступил вперед Мустафа, пристально глянув в глаза аравийцу. — Отец знает, что ты, юный амир, собрался стать муджахидом? Но если что-то пойдет не так и вместо муджахида ты станешь шахидом, нам ведь придется перед ним за это отвечать. Или ты за это ответишь? — перевел взгляд Мустафа на Джона. — Или все будем перед его отцом отвечать?! И ты, и ты, и ты, — начал Мустафа, тыкая пальцем в зевак.

Что характерно — те, на кого он показывал, сразу пытались исчезнуть из первых рядов. Но те, кто стоял позади, продолжали требовать схватки.

— Мой отец знает, что я здесь. И никому за мое решение отвечать перед ним не придется, — выступил вперед юный аравиец. Весь его вид выдавал сдерживаемый гнев — глаза сощурены, губы поджаты. — Так ты выйдешь на Арену или готов поджать хвост как собака и умереть на коленях?

Степа тяжело сглотнул — Олег явно видел, как заходил у него кадык на шее. То, что ситуацию мирно решить теперь не удастся, становилось ясно. Но и умирать Степану тоже совершенно не хотелось.

— Я готов, — негромко произнес Степа.

Пусть юный амир и дженерик, шансы против него есть — в отличие от поединка с Джоном. Степан добавил что-то еще, но Олег не расслышал — все перекрыли крики собравшейся толпы. Спонтанные бои случались на Арене, но довольно редко, и наблюдать за ними было едва ли не интереснее, чем за контрактными бойцами — ведь буквально только что вон тот самый парень или девушка стояли рядом с тобой, а сейчас бегают от смерти за стеклом.

Олег вдруг столкнулся глазами со Степой.

Широкое лицо друга и напарника перекосило напряженной гримасой, в глазах стоял самый настоящий страх.

— Заменишь? — прочитал по губам Олег.

«Нет».

«Нет!»

«Нет-нет-нет! Не делай этого!» — попытался достучаться я до разума парнишки. Потому что вспомнил: для того чтобы я появился в его теле, он должен умереть. А если сейчас он меня услышит, откажется и не умрет? Я так и проведу всю сознательную жизнь сторонним наблюдателем? От этих мыслей мне стало по-настоящему страшно.

Несколько долгих мгновений Олег и Степа смотрели друг на друга.

Я видел, что Степа боится. Олег же напряженно размышлял. На удивление, он принимал решение рационально. Ход его мыслей был таков — утром к нему приходят адаптанты и практически гарантированно выписывают билет на социальное дно — пособие и вирт. Да, можно будет попробовать с ними договориться, но сейчас, отойдя от первого шока потери, парень понимал — это будет сложно. Покушение на жизнь князя Юсупова — это черная метка для отца и для самого Олега.

Сейчас же появляется удивительный шанс выкупить себе билет в нормальное будущее — пусть и со смертельным риском.

Олег поднял руку, жестом попросив у Джона минутную паузу, и шагнул вплотную к Степе:

— У тебя сколько на кармане, максимум?

— Да черт его…

— Степа!

— Куска три, может, наскребу.

— Поставишь все на меня? Тебе десять процентов с выигрыша.