«Запретный дар» — такой термин употреблял Демидов, говоря о моих способностях. Запретный, а не проклятый — так что, может быть, все еще не так плохо…

— Согласно вашему генетическому паспорту, именно в демонологии и даре проклятия вы можете достичь небывалых успехов.

Вздохнув, я даже сильно расстраиваться не стал — лишь мысленно дежурно выругался. Грязно. Но как оказалось, все самое интересное только начиналось.

— Все, что вы услышите далее, относится к секретной информации, прошу иметь это в виду, — ровным голосом продолжал Демидов. — Запрет двух видов искусств темной магии — дипломатическое поражение Российской Конфедерации. Очень болезненное — именно мы добились на этом поприще значительных успехов, далеко опередив остальные страны Большой четверки.

Мировой запрет легального использования способностей одержимых — демонологов и чернокнижников, серьезно ударил по нашей обороноспособности. Но, как вы понимаете, никто не будет отказываться от столь сильного оружия, поэтому изучение темной магии ушло в тень, простите за невольную тавтологию. Да, демонология и проклятый дар изучаются по-прежнему не только в России, но и в других странах — теперь это лишь происходит без ненужного освещения…

— Алексей, — перебил вдруг ротмистра тайный советник, — вы обладаете зачатками уникального дара, который необходимо изучать и развивать. По личному указу государя-императора каждый одержимый должен быть поставлен на учет и проходить адаптированный курс обучения. Для обсуждения этого я и нахожусь здесь сейчас.

— По личному указу президента Российской Конфедерации Федеральная служба безопасности является курирующей структурой, в чьем ведении обучаются и совершенствуются в своим искусстве одержимые граждане Российской Конфедерации, — произнес Демидов. Причем специальный агент умудрился сказать это так, что вроде бы и не перебил тайного советника, поймав его краткую паузу, но при этом явно помешав графу продолжить.

Незримая стена между присутствующими практически зримо накалилась.

Мои же мысли после услышанного на краткий миг смешались в кучу, словно взбалтываемый в шейкере коктейль. Впрочем, почти сразу же — практически озарением, я определился с системой координат.

Государь-император и президент Российской Конфедерации — это одно и то же лицо. Как только это знание появилось из чужой памяти, я понял, в чем дело. Собственная императорская канцелярия и ФСБ — напрямую подчиняющиеся государю структуры, в некоторых аспектах деятельности сталкивающиеся на одном поле и при этом явно соперничающие. От этого осознания сразу стала понятна и показательная неприязнь императорского тайного советника и федерального агента.

— Вы как обладатель герба и признанный потомок князя Петра Алексеевича имеете безусловную возможность поступления в высшие императорские учебные заведения, — мягко произнес граф Безбородко, справившись с секундной вспышкой раздражения и, похоже, смирившись с присутствием специального агента, как свыкаются с писком комара. Как оказалось, зря. Стоило только графу сделать паузу, ротмистр вновь заговорил:

— Где у вас, несомненно, будут проблемы как с сокурсниками, так и с окружением: высшие императорские учебные заведения — не то место, где с распростертыми объятиями примут вчерашнего плебея. Если называть вещи своими именами, — открыто улыбнулся Демидов. — Необходимо еще учитывать то, что именно Федеральная служба безопасности способствовала вашему обучению и развитию с самого момента рождения, — ротмистр вновь едва улыбнулся, — и вряд ли в перспективе это останется тайной для ваших будущих однокашников… в высших императорских учебных заведениях, — выделив интонацией, добавил он после небольшой паузы.