— Ты можешь прекратить хлестать пиво хотя бы до того момента, как нас начнут убивать?! — не выдерживает индианка, развернувшись на водительском сиденье в сторону Николая.

— Тогда будет поздно, — резонно возражает он, оторвавшись на миг от металлической ёмкости.

Мы продолжаем движение по городу. Здесь имеется разительный контраст с Уайтклэй. Во-первых, у нас гораздо чище. Тут до сих пор неубранные валяются мёртвые тела людей и нескольких монстров, все разной степени разложения, а кроме них — всевозможный мусор.

Во-вторых, у нас въезд на территорию форпоста перегораживает стена, а тут проход полностью свободен. По крайней мере так я думаю, пока не замечаю пяток дрокков-снайперов, засевших на крышах домов. Их винтовки следят за нами неотрывно.

В-третьих, у нас жители передвигаются свободно и выглядят уверенно, насколько это возможно для людей, выживших после падения цивилизации. Всё же постоянная борьба за собственное выживание накладывает отпечаток. А тут на улицах практически никого не видно, а если кто и идёт, как вон тот плюгавый мужик, то постоянно озираясь и очень быстро.

— Скажи, мил человек, — поддав газу, догоняю его и торможу рядом, — а где сидит Самеди с ребятами?

Горожанин теряется, испуганно переводя взгляд с меня на Драгану и обратно.

— Там, — рука указывает примерно в том же направлении, что обозначила Вальтора.

— Рядом с ушастыми что ли?

— Да.

— Тебя как звать-то?

— Терри.

— А меня — Егерь. Ты в курсе, Терри, что Самеди сдох? Да и все ублюдки, что с ним вчера укатили, тоже?

Мужичок преображается на глазах. На его лице возникает такая надежда, кажется, будто ему сообщили, что всё случившееся за последние недели просто глупый пранк. Сейчас прибегут операторы с камерами и болтливый ведущий, чтобы вручать всем участникам подарки.

А потом местный житель снова мрачнеет.

— А какая разница, если эти пришельцы остались и всем заправляют? Что Самеди всю аркану сдавать, что им, — он тяжело вздыхает.

— Это они так сказали? Пришельцы?

— Что? — не понимает собеседник.

— Пришельцы велели теперь им аркану сдавать?

— Да. Вчера днём всем приказали.

— Быстро подсуетились, суки, — Накомис сплёвывает на дорогу.

— Вот что, Терри, собери всех выживших минут через 30 там, где я смогу с ними пообщаться.

— Бейсбольный стадион, — механически предлагает он, а потом вглядывается мне в лицо. — А ты кто такой, Егерь?

— Я ваш новый шериф. Самеди я ухайдакал.

— Ты что ль с того второго форпоста?

— Ага.

— А ушастых этих,— кивок на Драгану, — можешь так же, — характерный жест большим пальцем по горлу.

Мечница скрипит зубами под мой сдержанный смех.

— Я работаю над этим.

— Бейсбольный стадион, — он указывает на восток. — Через тридцать минут.

— Ага.

Едем дальше, и Драгана, не выдержав, задаёт вопрос:

— Зачем ты помогаешь им?

— Это что, какой-то вопрос с подвохом? Потому что они такие же люди, как и я.

— Не такие же. Ты — хищник. Они — жертвы. Не могут бороться и не хотят. Что мешало им перебить своих тюремщиков?

— Те действовали спаянно и были вооружены. Имели классы и способности.

— Отговорки, — отмахивается Драгана. — То были Нулёвки да Пустышки. Они не сильно отличаются от обычных выживших. Просто этим травоядным не хватало ни мужества, ни дерзости, чтобы убивать и умирать.

Накомис, слушающая наш разговор, бросает со злостью:

— Тебе хорошо рассуждать, кто тут жертва, а кто нет! Тебе объяснили все правила, дали нужные навыки! А это простые мирные жители, многие из которых никогда не держали в руках оружия.