Королевство Роксфорд медленно, но верно обретало долгожданное спокойствие. Деревни и целые города находились под защитой варрканов.

Так рассказывали старики. Была ли это лишь сказка, кто знает? Но и поныне там, где начинает пошаливать нечистая сила, тут же появляются варрканы, гордые, могучие и загадочные…

Все это я узнал не сразу. Долго, очень долго я доказывал жителям деревни, что я такой же, как и они. Не знаю, получилось бы это у меня, если бы не помощь старой Берты и Лииса, которые поверили мне. Думаю, лишь искренность и честность помогали мне в этом. Не сразу, но люди поняли, что я не варркан, но и после того, как это произошло, мое появление на улице вызывало недовольство. Я понимал, что происходит и не обижался.

Присутствие варркана в деревне означало бы не только новое нашествие нечистой, но и расставание с детьми. Вот уже пять лет люди жили спокойно, защищенные от леса границей Чистоты, поставленной последним варрканом.

Страсти вокруг меня настолько усилились, что Лэд решил созвать собрание всего селения. Ровно в полдень на площадке с камнями собрались те, кто имел право голоса. Меня усадили на камень моей зрелости. Говорили исключительно старики, пользующиеся всеобщим уважением.

Деревня разделилась на два лагеря. Одни, оказавшиеся, к сожалению, в меньшинстве, высказывались в мою пользу. Мол, чужак — человек сильный, неопасный, пусть живет у Берты. Ей подмога, да и деревне лишние руки не помешают.

Другая половина, более многочисленная, требовала немедленного изгнания, что мне совершенно не улыбалось. Мол, слишком опасный знак я ношу, не накликать бы беды. Наиболее горячие головы предлагали без лишних разговоров вообще укоротить меня ровно на голову: вдруг чужак не кто иной, как оборотень! На что рассудительный Лэд сказал:

— Был бы оборотнем, давно бы дел натворил. А у нас не то что люди, куры -и те не дохнут.

Я сидел на камне с деланным равнодушием, словно меня вся эта суета не касается, жевал соломинку. Если так будет продолжаться, дело дойдет до драки. Вон как друг на друга наскакивают, хрипят уже, а все равно не могут договориться. Если случится потасовка — меня же и обвинят. А там поди доказывай, что ты не верблюд. Мечом по шее — и будь здоров.

Драки не получилось. Толпа спорящих расступилась, шум стих, на середину вышел старик, столь древний, что борода его, белая как снег, касалась земли. Его подцерясивали два молодых парня. Он поднял сухую руку, приказывая замолчать самым неугомонным, прокашлялся и, отперевшись рукой на плечо юноши, обратил взгляд невидящих глаз к толпе:

— Дети мои! Много лет прошло с тех пор, когда я последний раз подходил к камням зрелости. За годы, которые подарила мне жизнь, я многое видел и многое узнал. Было хорошее, но было и плохое… Мне жаль вас, дети мои! Неужели огрубели ваши души? Человек, носящий знак варркана, не может приносить беду. Я скажу больше. Это знак того, что деревня ограждена Провидением. Да! Когда приходит варркан, он забирает наших детей. Но вы сами знаете, почему. Это плата за его работу и за риск. Если бы не варрканы, то детей убивали бы порождения Тьмы. Вы этого хотите?

Он замолчал, прислушиваясь к окружающим его людям. Все молчали. Старик, немного подумав, произнес мой приговор, который толпа приняла в молчаливом согласии.

— Чужого необходимо проводить к Великим Шептунам. Они скажут, что ему делать.

Все стали расходиться, негромко обсуждая происшедшее, а ко мне подошел Лиис.

— Он прав, старина. Шептуны — умные люди. Они знают правду и покажут дорогу. А дорога у тебя ох, какая длинная! С таким знаком, как у тебя, короткие пути не пригодны. Да и не бывает коротких дорог.

* * *

— Чужак! Старейшина хочет поговорить с тобой.