|
Мутантово наваждение! Ведь эти картины как то связаны с недавним прошлым, с теми событиями, из за которых я потерял память. Сначала был бетонный коридор, комната и непонятная личность с шеей, изуродованной угловатым наростом. Теперь эта машина – длинный железный корпус, торчащий из дыры в склоне ущелья. Что за машина? Это именно то, что я нашел в экспедиции под Крымом, из за чего меня пытали кочевники? Покатый вытянутый корпус что то напоминал мне. А ведь я точно находился в том месте не один, кто то лежал рядом и тоже смотрел на машину. И еще – когда видение накрыло меня, у меня возникло ощущение, будто что то парит невысоко над ущельем. Только я не успел увидеть, что именно, видение слишком быстро закончилось. Может, если оно повторится, я смогу лучше понять, что происходило тогда? Я потер лоб, разглядывая грузовик. Ниже и по сторонам от него скос был почти отвесным, но вверху тянулся полого, там росли кусты с бледными цветками, над которыми жужжали пчелы. Я прищурился. Оси совсем проржавели, шины сгнили, от колес остались тускло рыжие диски. Стекол в кабине нет, вместо них решетки с толстыми прутьями, между ними из лобового окна торчит ствол, похожий на пулеметный. – Дальше надо идти, – хрипло прошептал Авдей. – Кочевые догнать могут. Повязка на его плече пропиталась кровью, правая штанина порвалась, в прореху выступало распухшее синее колено. Лицо бледное, губы трясутся… упал он неудачно, да еще и я свалился прямо на него. – Так, а ну снимай ремень, – велел я. – Тебе сейчас от оружия все равно толку мало. Он отпустил камень, за который держался, лицо исказилось на мгновение, и я подобрался: Авдей явно готов был выхватить нож и наброситься на меня, а может, и выстрелить из револьвера, наплевав на то, что звук привлечет кочевников. Мои пальцы сжались на голыше, лежащем под кустом. Я сидел выше и, в случае чего, легко мог с размаху вмазать следопыту по башке. Интересно, за что паренек так меня ненавидит? На самом деле это даже радует, когда твоя персона вызывает у кого то сильные чувства… хотя и чревато последствиями. Некоторое время Авдей лежал неподвижно, потом с шипением выпустил сквозь сжатые зубы воздух и расстегнул пряжку ремня. Пальцы его дрожали. Подпоясавшись ремнем, на котором висели нож и кобура с револьвером, я достал оружие, и кривая толстая рукоять привычно легла в ладонь… Ну да, именно что привычно. Мне много раз доводилось держать в руках подобные убийственные штуки, тут уж без сомнений. Я вытянул штырек под стволом, отщелкнул барабан – пять патронов. На ремне в петельках находилось еще около двух десятков. – Ты ведь раньше видел меня? – спросил я. – Что? – не понял он. Не убирая револьвер в кобуру, я повернулся к Авдею, и он отпрянул, съежившись. – Чего испугался, следопыт? – спросил я. Он молчал, глядя в землю. – Ну так повторяю вопрос: ты видел меня раньше? – Видел издалека. На площади. – У меня здесь пусто, – пояснил я, хлопнув ладонью по лбу. – Потерял память, когда в плен попал. Наверное, кочевые меня пытали. Я хозяин Херсон Града, да? – Хозяин. – Какой ты разговорчивый, Авдей, прямо заболтал меня. Скажи, ты уверен, что это именно я? Откуда знаешь, если, говоришь, вблизи меня никогда не видел? Это вам Мира с Власом сказали, будто я – управитель? Ну, не молчи, отвечай уже! – Вас же узнать легко… У вас же… – придерживаясь за камень одной рукой, он провел ладонью по волосам. – Да и не так уж далеко я тогда был. Мы помост оцепляли на площади, с которой вы речь народу говорили. – Народу, – повторил я. – А что народ обо мне говорит? Он отвернулся. Я сел, поджав ноги, склонился к нему и постучал стволом револьвера по здоровому плечу. – Что про своего управителя толкуют жители Херсон Града? Отвечай! – Чтобы ты меня убил? – с ненавистью прошептал он. |
