|
– Комендант, тут… такое вот дело… – Что, что, что? – Якуб вскочил, глаза блеснули, словно он почувствовал неладное. – Что там у вас? – Евсея к лекарю снесли. – Что? Почему к лекарю? – Так он… – голос стал громче, старшина вошел в кабинет. – С лестницы упал, вот недавно… Башкой вниз, ну и… – С лестницы? Что – «и»? Говори! – Руку сломал в этом… в локтевом суставище. Прям так и хрустнуло там. – Руку сломал? – Ага, и еще трещина в черепухе. Гордей встал справа от меня, я видел его краем глаза. Сзади донеслось сопение – там появились другие охранники. – Жить будет?! – закричал комендант. – Лекарь говорит – будет, но… – Так почему он с лестницы упал? – …Но может речи лишиться, онеметь то бишь, да и рукой теперь не очень то… – Почему упал, спрашиваю?! – Так ведь… – Гордей удивленно повел головой в мою сторону. – Он что, не сказал? Евсей же Альбиноса бить стал, а тот Евсея и столкнул, вот когда мы его к вам вели, аккурат перед тем как в кабинет… Лицо Якуба пошло пятнами. Мгновенно – лоб и щеки покрылись розовыми бляхами, на подбородке проступила мелкая сыпь. – Он? Альбинос? Толкнул?! Убил сына?!! – тонким голосом заверещал Якуб. Рванув ящик стола, он выхватил нож – черный клинок из плавника катрана, рукоять украшена алмазными крошками. Вот почему Якуб казался мне знакомым: Евсей, постоянно пританцовывая, повадками и речью копировал отца… – Держите его! – комендант бросился в обход стола. – Держите! Сейчас… глаза ему! Глаз лишу, повешу потом! Держать крепко!!! Я дернулся, но на плечи легли две пары сильных рук, а кто то обхватил за пояс, прижав локти. Подскочил Якуб, и я что было сил пнул его в живот. Комендант упал на спину, взмахнув ножом. Старшина врезал мне кулаком в лицо, потом навалился на мои ноги, сдавил колени. Извиваясь, безуспешно пытаясь освободиться, я увидел над собой искаженное лицо коменданта. Одной рукой он схватил меня за волосы, прижав затылком к спинке стула, склонился, занеся черный нож. Клинок приблизился к правому глазу, и я зажмурился, хотя веко слишком ненадежная преграда для плавника катрана. Упершись подошвами в пол, я сильно оттолкнулся. Стул заскрипел, но вырваться не удалось. – Вот так! – шипел комендант чуть ли не сладострастно. Нож кольнул веко. – Вот так, мразь херсонская… Сзади донесся властный голос: – Посадите в трюме, запрете… Что здесь происходит? Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
