|
И следом за ним гроздью выскочили другие пузыри воспоминания: Гильдия, дирижабли и авиетки, пилоты в кожаных бриджах, куртках, облегающих шлемах и круглых очках. Во всей Пустоши только Гильдия небоходов владеет летающими машинами. Пузыри лопались в голове с почти слышными хлопками, наполняя сознание смутными картинами, быстро сменяющими друг друга. Небоходы покупают у гетманов чензир – особое вещество, которое вырабатывают на заводе Инкермана из добытой в каменоломнях породы. Когда оно застывает, то становится эластичным, крепким и огнеупорным. Гильдия пропитывает чензиром газовые емкости, гондолы летательных машин и отливает из него опорные колеса для авиеток. Пройдя через дверной проем, мы очутились на винтовой лесенке внутри башни. Я решил, что меня сопроводят наверх и посадят в дирижабль, но старшина направился вниз, под крышу древнего здания. Миновав несколько ступенек, он снял с шеи тяжелый ключ. Лязгнула решетка в конце лестницы, Гордей вытащил из скобы в стене факел и шагнул в проем. Оказавшись в темном коридоре с двумя рядами заколоченных дверей, я остановился. – Шагай! – тут же донеслось сзади. Старшина оглянулся, поднял факел выше. – Чего встал? – Куда мы идем? – спросил я. – Шагай, гниль! – Евсей горячо задышал мне в ухо. – Просто иди за мной, Альбинос, – устало произнес старшина. – Куда вы меня ведете? – повторил я. Евсей шумно выдохнул, Гордей сказал: «Нет, стой!» – и кулак рябого обрушился на мой затылок. Я свалился под стеной, сильно ударившись лицом. Шею и позвоночник прострелила боль, в груди будто что то лопнуло. Сцепив зубы, тяжело дыша, я перевернулся на бок и как в тумане увидел три пары ног перед собой. Одна приплясывала. – Евсей, тупая башка! Оставь его! Удар остроносым сапогом под ребра вышиб из меня воздух, и тогда старшина толкнул рябого в грудь, отбросив к стене. – Владий, помоги ему встать. Евсей, а ты слушай! – Не прикасайся ко мне, старшина!! – Евсей, мутант тебя побери! Я сказал: слушать! Молчать! Радой клянусь, еще раз его тронешь – на всю ночь в нужники отправлю! Я не шучу, понял?! – Не посмеешь, Гордей, – прозвучало в ответ. Ясно было, что рябой ничуть не раскаивается: голос его переполняло шальное злобное веселье. Я все не мог понять – кто же он такой, этот Евсей, почему так уверенно себя ведет? Владий помог мне подняться. Зрение прояснилось, хотя подбородок ныл, будто по нему съездили дубинкой. Языком я потрогал один из нижних зубов – он шатался. – Идем, – сказал Гордей. Я привалился плечом к стене, плюнул кровью им под ноги и спросил: – Куда вы меня ведете? – Старшина, ты слышишь?! – тут же взвился Евсей, замахиваясь, но Гордей отпихнул рябого от меня. – К коменданту, Альбинос! К Якубу, коменданту Редута, главе Дома Гантаров. Этот ход ведет в его башню. Он ждет. Идем, или тебя отволокут туда. Странное дело – старшина, кажется, сочувствовал мне, во всяком случае, в голосе его не было злости. А ведь назвал меня этот рябой «проклятием Инкермана». Интересно, что я натворил, чем так настроил против себя гетманов? Ноги немного дрожали, челюсть ныла. Когда я отвалился от стены и медленно зашагал по коридору, Гордей, обогнав меня, снова возглавил нашу небольшую процессию. – И что хочет от меня комендант Якуб? – спросил я. – Ты поговори! – донеслось сзади. – Зубы целы еще? – Пасть закрой, Евсей! – рявкнул старшина. Коридор закончился дверью, перед которой стояли двое охранников. – К Якубу, – сказал Гордей, и один из них толкнул дверь, за которой открылась ведущая вверх лестница. – Он ждет. Лестница закончилась еще одной дверью, из под которой лился яркий свет. |
