— Дело богу угодное. Но средство для его исполнения выбрано не совсем то.

— Почему, отче?

— Йомсвикинги стали неугодны Святому Престолу. Недовольство земных владык тоже перешло ту черту, за которой мы и власти земные должны объединить усилия, дабы стереть Йомсборг, твердыню язычников, с лица земли. Раньше, когда они готовы были быть оружием в руках веры христовой, мы давали им жить и молиться своим идолам. Но теперь, когда они предали князя Владимира Киевского, увидевшему свет христианства, хоть и идущий из Рима Восточного И не только это. То, что я скажу сейчас, тайна, но скоро, через несколько дней, она будет открыта всем людям. Потому нет на мне греха, если я скажу ее сейчас и здесь верным рабам божьим.

— Наши уши открыты, а рот за семью печатями, — встал со стула, а затем преклонил колени Станислав, изображая крайнее потение сам и видя, что Вельмира не отстает. Это великая честь для нас.

— Встаньте Вот так. А теперь откройте не только уши свои, но и душу. Хальфдан, демонопоклонник, самозванно взобравшийся на трон в Киеве, заключает союз с Йомсборгом. Превращает наймитов и разбойников в город-государство, призывая к себе их посла. Этим он наносит великое оскорбление Папе, наместнику бога и хранителю ключей святого Петра. А посему скоро будет объявлено, что Йомсборг должен быть разрушен, населяющие его перебиты. Это будет достойным уроком для тех, кто решит последовать их примеру. Теперь понимаете, почему не получится нанять их?

* * *

Вот и оно! Подтвердилось самое главное слуги Папы Римского ополчились на Йомсборг. Значит, в скором или очень скором времени тот будет разрушен. По сути, узнанного уже было достаточно для того, чтобы считать поручение выполненным. Вот только жрица Лады хотела большего не просто узнать о нападении, но и выведать его подробности. А для этого следовало продолжать опасную игру. Потому пусть Станислав продолжает разговор, благо он идет по одному из предполагаемых путей. Да и те кусочки, что он добавлял от себя, не вызывали у Вельмиры отторжения.

— Но отче, — хитро так прищурился Станислав. Ведь разрушать Йомсборг куда удобнее, если там будет мало защитников. Нанять их, послать умирать в земли пруссов за интересы Польши и святой матери-церкви нашей. А когда до них дойдут вести о творящемся в Йомсборге Им это уже не поможет. Наемники будут ослаблены, число их убавится. А во всех сторонах света их враги. Мы и пруссы. Пусть выбирают, чьи мечи вонзятся в тела.

— А вот это не мне решать, сын мой, да и не тебе особенно, — задумчиво протянул бенедиктинец. Были такие мысли у некоторых братьев, только

— Что, отче Бернард?

— Кто знает, может глас божий порой достигнет ушей через такого как ты, человека со стороны, но преданного церкви. Не убоишься ли ты, Михаил, сказать то же самое, что и мне, Гауденцию, брату епископа Адальберта Пражского? Именно он становится во главе Гнезненского архиепископства, папский указ о его назначении будет оглашен со дня на день. Он и только он в пределах Польши имеет власть решать подобные вопросы.

— Не убоюсь, — взгляд Станислава был совершенно спокоен, хотя и не по той причине, которую мнил себе бенедиктинец. — Но чтобы сказать это, мне надо увидеть почтенного отца Гауденция. Жаль, что я человек слишком маленький, ворота княжеского дворца, где он сейчас, предо мной не откроются.