В поле зрения появляется Влас. Гридень с разбегу бьет топором рыцаря, уже занесшего меч над головой Славомира. Глаза Рагнара застилает гнев и ярость, он с ревом бросается на саксов, отгоняет их от князя. Меч молодого боярина наискось рубит насевшего на князя рыцаря. Сдохни, свинья! Хорошо, дружина не отстает, люди, как тень, следуют за боярином, прикрывают со спины и боков.

Рагнар только усилием воли держится в седле. Рука со щитом онемела от ударов. В лицо брызжет кровь. Сердце бешено колотится о ребра, готово выскочить из груди. Горло пересохло. Ничего. Бывало и хуже. Отдохнем после боя. Это еще мелочи. Мочила бывало так гонял гридней, что даже сил на ногах стоять не оставалось. Рагнар отбивает летящий в голову удар, сам достает мечом кнехта в причудливом, плоском, как миска, шлеме. Живем!

Князь, яростно рыча, рубит конного сакса. Молодой, в дорогом наряде, но почему-то без доспеха, рыцарь не успевает поднять щит. Меч разрубает ему бок, красивое молодое лицо сакса искажает гримаса боли. Славомир привстает на стременах и бьет с размаху сверху вниз. Голова сакса раскалывается, как спелая тыква, во все стороны брызжут кровь и мозги, тело безжизненным мешком валится под копыта лошадей.

— Да это же герцог! — запоздало узнает врага Рагнар. Бояре Мочила и Гром вдвоем рубят знаменосца. Полотнище с гербом Биллунгов падает на землю. Над полем проносится вопль скорби. Саксонские рыцари пытаются было отбить тело своего герцога, но натыкаются на окровавленные мечи ободритов. Вскоре натиск саксов ослабевает. Перед глазами Рагнара падает боярин Мочила, но и его убийца не успевает порадоваться победе — топор Змейко разрубает плечо рыцаря до самой груди.

Вдруг откуда-то сзади доносится громовой рев:

— Радегаст!!! Перун!!!

В стену саксов врубается клин тяжелой дружинной конницы. Их много. Свежий отряд пришел на помощь поредевшим, обескровленным сотням Славомира, а над шлемами бойцов реет Багряная Челка.

Князь Белун намеренно выжидал, пока натиск саксов не ослабнет. Пусть соратники хмуро косятся на князя, стискивают побелевшими пальцами рукояти мечей и ратовища копий. Надо ждать момента, знака Перуна.

Кровавая жатва на поле в самом разгаре. Марена обильно собирает свою дань. Рыцарский клин глубоко врезался в строй ободритских дружин. В самой середке сечи реет стяг Славомира. Недалеко от старшего брата Мечислав собирает своих мечников, пытается прикрыть, дать время оправиться пешим ратникам. Клонится к земле стяг Святобора. Бойцы еще держатся, медленно перемалывают тяжелые рыцарские полки Оттона, но силы на исходе.

Земля покрылась телами, по полю носятся потерявшие седоков кони. Норманны на левом крыле остановились. Железный хирд со стороны напоминал медведя, со всех сторон облепленного собаками. Наступил тот шаткий миг равновесия, когда удача может склониться на любую сторону. Бояре недовольны, они еще не готовы нарушить приказ и броситься в битву, но уже близки к этому. Все смотрят на Белуна, ждут: когда же?

Солнце уже высоко. Хорс безжалостно льет свои лучи на пропитавшуюся кровью землю. Пора! Белун выхватывает меч.

— Русь и Велиград!

Ждавшие с самого утра этот сигнал воины вздымают к небу копья, потрясают мечами и топорами. Кони ржут и злобно косятся на седоков.

— Радегаст! — гремит грозный, тысячеголосый призыв.

Над передними рядами дружины реет Багряная Челка. Время настало! Как раз между дружиной Мечислава и полабянской ратью наметился разрыв. Самое лучшее место для удара тяжеловооруженной конницы. Кони начинают разбег. Земля дрожит от топота сотен копыт, над полем стелется пыль. Стиснув зубы, с перекошенными от ярости лицами ободриты на ходу уплотняют строй, выставив вперед копья, железным молотом бьют в разрыв между ратями.

Вперед! Туда, где витязи Славомира уже схватились с телохранителями саксонского герцога. Вперед! Прямо в сердце вражеской рати.