Суровые мечники, прошедшие через горнило десятков сражений, бьют таранным ударом не успевшую изготовиться рыцарскую конницу. Враги поворачивают лошадей навстречу дружине Белуна, вспыхивает яростная схватка. Задержка. Смять конных саксов. И гнать лошадей дальше, неукротимым ударом рвать вражескую рать пополам.

В это время уставшие от безделья, вынужденные сложа руки смотреть на смерть товарищей, храмовники обходят свою пехоту и бьют между швабскими и лотарингскими полками. Дружина Свентовида отсекает императорскую конницу от пехоты и прижимает ее к лесу. Воспрянувшие духом руянские и велетские бойцы шагнули вперед. Шаг, еще шаг и еще. Враг начинает пятиться. Русы сжимают строй, сдвигают щиты над телами павших, но не останавливают натиск.

Вот миг перелома. Христианское войско на грани паники. Некоторые уже бегут. Это самые трусливые и хитрые. Пока их мало, но… Император сам ведет в бой своих ближних, самых верных и испытанных рыцарей, личным примером пытается остановить бегство. На короткое время восстанавливается порядок. Люди из страха или уважения еще слушают Оттона.

В центре последние саксонские рыцари, потерявшие своего герцога, но не потерявшие дух и честь, продолжают сопротивление. Именно к ним и присоединяется император. Тщетно. Когда ужас обуял сердца, когда языческая рать, не ведающая страха, алчущая крови и мести, прет вперед, мужество немногих не может спасти дело.

Саксы бьются в окружении, их со всех сторон жмут язычники, то тут, то там прорывают строй, врываются в ряды рыцарей, рубят направо и налево. Оттон уже не думает о победе, сейчас важно собрать вместе и вывести из боя всех, кого можно. Сохранить войско! Над полем звучит тревожная, зовущая трель королевского рога. Тщетно. Перед неукротимой яростью славян христианская рать превращается в напуганную толпу. Начинается повальное бегство.

Королевские рыцари еще пытаются защитить своего сюзерена, но их все меньше и меньше. Как подрубленные дубы, они падают на землю один за другим. Оттон сам дерется наравне со своими людьми. К черту трон! К черту королевство и империю! На это уже не остается мыслей. Остается только рыцарская честь и воинская доблесть.

Навстречу королю скачет пригнувшийся к седлу язычник, выставив вперед копье. Оттон мягким заученным движением выставляет вперед щит, ловя наконечник умбоном, и отводит назад руку с мечом, готовясь к встречному удару. Славянин, криво усмехаясь, в последний момент поднимает копье выше. Рожно проходит над щитом. На мгновение глаза Оттона Рыжего широко раскрываются от ужаса. Острая боль, вспышка перед глазами — и темнота.

— Король убит! — проносится над войском крик отчаянья.

Все кончено. Последние жалкие очаги сопротивления тонут, захлестнутые неукротимым валом варяжских ратей. Выжившие в схватке воины императора бросаются в бегство. Могучего войска, вышедшего на поле сегодня утром, больше нет.

Бегущих преследовали еще два поприща. Немногие маркграфы и бароны смогли вывести из боя остатки своих дружин, сохранить среди своих людей подобие порядка. Сейчас они, нахлестывая лошадей, не оглядываясь, спешили к Лабе. Все кончено. Король погиб. Сыновей у него нет. Значит, нечего думать об империи, надо свой замок от жадных соседей защищать.

Рагнар устало плюхнулся на примятую траву рядом с кострищем. Вокруг расстилался саксонский стан, между шатров сновали соратники, потрошили сундуки и мешки, вязали пленных, делили добычу. Рагнару сейчас было не до этого, и так взял в бою трех рыцарей в дорогой броне, да еще полудюжину кнехтов наловил. Хотелось упасть на землю и уснуть.