Господи, если мне так трудно выбрать из того, что есть в моем распоряжении сейчас, что же будет, когда я, разбогатев, накуплю себе уйму тряпья! Пред моим мысленным взором предстала гора шикарных дизайнерских вещей. Я затрясла головой, отгоняя прочь эту соблазнительную картину, и вернулась к реальности. Вот как раз то, что надо! Платье без рукавов, синее с белыми цветами. Выглядит нарядно, а белый воротничок придает ему благочестивый вид. Подол закрывает колени, а пояс подчеркивает талию. В сочетании с белой сумочкой и белыми босоножками платье будет смотреться очень стильно. Держись, Обри Скотт!

Я оделась, сделала макияж, потом нацепила на нос очки и уставилась в зеркало, обозревая результат. Волосы мои сегодня вели себя вполне прилично — по крайней мере, они не торчали в разные стороны. Благодаря каблукам ноги казались не такими удручающе короткими. Завзятая модница вряд ли назвала бы такие каблуки высокими, но для меня они были достаточно высоки, чтобы превратить ходьбу в пытку. Я чувствовала, что терпения моего хватит ненадолго. Ничего, я же отправляюсь в церковь, а не на загородную прогулку!

Спустившись по лестнице так быстро, как это позволяли каблуки, я вышла через заднюю дверь, пересекла внутренний дворик и подошла к машине. Несмотря на то что стоянка у нас крытая, машина здорово накалилась на солнце, и стоило открыть дверцу, меня обдало жаром. Усевшись на водительское место, я сразу же вслед за мотором включила кондиционер. Нынешним утром я потратила на собственный образ бездну усилий, и мне вовсе не хотелось свести их на нет, приехав в церковь со слипшимися от пота волосами и потеками туши на лице.

Войдя в епископальную церковь, я выбрала место на скамье так, чтобы священник мог видеть меня со своей кафедры. Пожилая супружеская пара, сидевшая на другом конце скамьи, встретила меня любопытными взглядами и приветливыми улыбками. Я ответила не менее приветливой улыбкой и сделала вид, что внимание мое полностью поглощено молитвенником. Вскоре звуки органа оповестили о прибытии священника, псаломщика, чтеца и хора. Я встала вместе со всеми прихожанами.

В торжественном облачении Обри выглядел бесподобно. Я невольно погрузилась в сладкие мечты, представляя себя в роли жены священника. Надо признать, это довольно странное ощущение — смотреть на духовное лицо, совершающее службу, и вспоминать, как совсем недавно вы с ним целовались.

Необходимость читать псалмы вместе со всеми на некоторое время отвлекла меня от мыслей о моем новом поклоннике. У епископальной церкви есть одна особенность: дремать во время службы можно только урывками. Постоянно приходится вставать, пожимать руки тем, кто сидит рядом, преклонять колени и т. д. В общем, в отличие от других церквей, где прихожанам отведена роль зрителей, здесь им надо самим участвовать в действии. Я побывала почти во всех церквях Лоренсетона — за исключением двух-трех, предназначенных для цветных, — но никогда прежде не сталкивалась ни с чем подобным.

Когда настало время проповеди, я вся превратилась в слух. Несомненно, Обри будет рад, услышав от меня несколько содержательных замечаний. К тому же это прекрасный повод выказать собственный ум и душевную тонкость. К моей великой радости, проповедь была превосходной. Обри просто, без всякого пафоса, говорил о том, как люди должны применять религиозные постулаты в деловых и личных отношениях. При этом он ухитрился избежать трескучих фраз и избитых сравнений.