|
– Было у нас одиннадцать пищевых комбинатов, стало десять. – Вот гад, – говорю. А сам думаю, что те, из Лиги, вовсе не идиоты – знают, где укусить побольнее. Не польстились ни на контрольный пост, ни на плавучий док, который тоже где-то в этих водах обретается, – долбанули пищекомбинат! Ничего умнее для снижения боевого духа не придумать – вон Петру уже два раза отказывали в просьбе выписать сюда жену и сына по причине переизбытка едоков. Откажут и в третий. Посмотрел на меня Глист: мол, искренне я возмущен или так себе. Кажется, остался доволен. – Как ваше самочувствие? – Прекрасно. Вот только не выпускают отчего-то. Опять он улыбается. – Не берите в голову, это простое недоразумение. Надеюсь, вы не в претензии? – Нет, конечно, – смеюсь. – Не был бы под арестом, мне бы, поди, дело нашли. А так отдохнул. Тут его улыбка стала прямо-таки лучезарной. Жуткое зрелище. – Очень хорошо, – говорит. – Полагаю, на Поплавке вы получите новую капсулу. Собирайте пока вещи. И последний вопрос… Не отказались бы вы пройти ментоскопирование в лаборатории при оперативном отделе? Нас интересует ваша встреча с чужаком. Понимаете, кое-какие мелкие факты, детали, которые вы сейчас не можете вспомнить, но лежащие в подсознании… Сугубо добровольно, разумеется. Само собой, вы можете положиться на нашу скромность в отношении тех подробностей вашей жизни, которые нас не касаются. Ага, думаю, всю жизнь мечтал. Сплю и вижу, как бы дать кому в моих мозгах покопаться, я этого и в Центре не терпел, хотя скрывать мне особенно нечего. Хотя куда денешься? Не гражданка и не Земля – служба и Капля. Меньше забот согласиться, пока добром просят. – Пожалуйста, – говорю. – А это не вредно? Не утерпел, изобразил простофилю. Так даже удобнее. Еще раз улыбнулся Глист: – Абсолютно безвредно и безболезненно. Ну, через двадцать минут жду вас на флайдроме. Как он ушел, мне сразу легче стало, и вроде бы даже воздуха в каюте прибавилось. Личного барахла у меня самый мизер, рассовал я его по карманам – и на волю. К трапу не пошел, конечно, как штабной какой-нибудь или штатская слякоть, а без разбега перемахнул с палубы «Баклана» на пирс, да так, что кто-то за моей спиной аж присвистнул. Красиво прыгнул, знай наших. Только у нас в четвертом отряде да еще, пожалуй, в морской пехоте так умеют, а у кого поджилки трясутся, тот и в постели с госпожой контр-адмиралом не сумеет себя мужиком показать, и того слабака наша Джильда быстренько спровадит куда-нибудь во Вспомогательный флот. Топаю себе по плоту к флайдрому, жизни радуюсь, металл под каблуками звенит. Пятнадцатый контрольный – место знакомое. Обхожу, значит, садки с крилем – по части продовольствия Пятнадцатый пост наполовину на собственном обеспечении, – а в одном из садков вода просто кипит, пена шапкой взбита. На этих рачков иногда нападает какое-то безумие, хотя непонятно, с чего ему взяться, у них и мозгов-то нет. Тут один рачок, ну окончательно полоумный, выскакивает из садка, перелетает через сетку – и шлеп прямо мне под ноги. Взял я его за усы осторожненько, чтобы полпальца не отъел, хотел было обратно в садок кинуть – и краем глаза замечаю: мимо садков в мою сторону рысью чешет тот самый полицейский капрал. Надо думать, получил увольнение, поскольку явно стремится не ко мне, а к бабской общаге, и видно: по хамской привычке отдавать мне честь не собирается. |
