|
Плавает плот медленно, ныряет плохо, но от желтого прилива или, скажем, от тайфуна, пока он еще не тайфун, а тропическая депрессия, уйти способен, благодаря раннему обнаружению, а серьезный гидросейсм – это уже судьба, никуда не денешься и не стоит заранее дергаться. Иные глубинники из погранохраны коротают время на таких плотах в перерывах между патрулированием, иногда по приказу, чаще по собственному выбору – это, как я понимаю, те, кому Поплавок до смерти надоел. Ну, ждать пришлось недолго – наружу меня не вывели, а вот визитер ко мне явился. Довольно молодой, бледный и весь какой-то вялый, как вышедший наружу глист. Я сразу решил, что он не здешний, а с Поплавка, причем из самой сердцевины – месяцами солнца не видит. Присел на койку, представился: – Капитан-лейтенант Андерс, оперативный отдел штаба погранфлотилии. Расскажите, что с вами произошло. – Дайте бумагу, напишу рапорт. Он улыбнулся – одними губами. Знаете, как улыбается мертвец? Я до той минуты тоже не знал. – Разумеется, рапорт вы напишете. Но я прошу вас рассказать просто, своими словами. Рассказал я ему. И про чужака с А-233 не утаил – сообразил, что нет смысла. Глист слушает и знай себе кивает с такой ленцой, будто сейчас заснет. – Понятно, – говорит. – Теперь, пожалуйста, изложите еще раз подробности бомбежки. – Значит, так, – излагаю. – Глубина была восемь тысяч четыреста, словом, в пределах рекомендованного для патрулирования коридора. Сонар ничего постороннего не показывал, помню твердо. Режим цереброуправления отключен не был. Рвануло сначала справа, потом сзади, потом подо мною. – А потом? – Валялся без сознания. А как пришел в себя… – «Маячки»? – Выпустил все до единого. Неужели не засекли? – Засекли, не волнуйтесь. Вероятный противник, надо полагать, тоже засек. Вы не находите, что вам повезло в том, что вы сейчас разговариваете со мной, а не с контрразведчиком Лиги? Почему вы не погрузились? – Посмотрите на мою капсулу, тогда поймете, – отвечаю. – Уж поверьте, болтаться в дрейфе на поверхности нет никакого удовольствия – ночью духота, днем жара, смерчи ходят. И во всякое время суток ждешь желтого прилива. – Ясно, – прервал Глист. – Ну а что вы сами думаете? Сделал я удивленные глаза, а рожу тупую-тупую. – Что тут думать? Тот нарушитель меня и долбанул, кто ж еще. Я его капсулу разглядел – переоборудованный «Удильщик». Всех дел – глубинные тактические боеголовки вместо простых да сонар помощнее, чтобы издали и безнаказанно… Я бы сам на такой посудине поплавать не отказался. – Возможно, поплаваете на чем-нибудь получше. Вы ведь у нас всего год, верно? Значит, все впереди… Да, еще один вопрос. Как вы думаете, почему он не попытался захватить вас в качестве пленного? – Пожалел, наверно, – пожимаю плечами. – Хороший человек. – Вы думаете? – Сам удивлен… А что, много он дел натворил в нашей зоне? – Достаточно, – цедит Глист. – Было у нас одиннадцать пищевых комбинатов, стало десять. – Вот гад, – говорю. А сам думаю, что те, из Лиги, вовсе не идиоты – знают, где укусить побольнее. |
