— Вижу, что у вас ясный ум, брат Гаспар, но не стоит так волноваться, прошу вас.

— Как же мне не волноваться? Если я дошел уже до глубин отчаяния! — признался Гаспар, забывая, кто есть кто. — Да, ваше высокопреосвященство, я был и до сих пор пребываю в таком отчаянии, — добавил он с уверенностью, основанной на том, что Хакер не только человек здравомыслящий, но и умеет слушать других, — что даже думал поскорее убраться в свой монастырь, предоставив делам идти своим чередом, потому что здесь, в Ватикане, я чувствую себя узником.

— Узником? Почему?

— Очень сожалею, но мне приходится сообщить вашему высокопреосвященству, что у меня нет ни обратного билета, ни денег на него, потому что (вас, наверное, это удивит) его высокопреосвященство кардинал Кьярамонти и архиепископ Ламбертини бесчестно обчистили меня до нитки во время нескольких партий в покер, состоявшихся пару дней назад, и я не солгу, если скажу вам, что еще никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. Вы не могли бы одолжить мне денег? Пусть даже в счет «лепты святого Петра»?

— Что?

— Я говорю, не могли бы вы ссудить мне немного денег?

— Полагаю, что да, хотя… Я никогда не ношу с собой наличные, а моя чековая книжка — у секретаря, который сейчас в Гамбурге и вернется в Рим только завтра. Вы можете подождать до завтра?

Брат Гаспар кивнул.

— Так или иначе, брат Гаспар, — ласково улыбнулся ему кардинал, поигрывая своим нагрудным деревянным крестом так, что доминиканец на мгновение до смерти перепугался, что за Хакером водятся те же слабости, что и за Лучано, — я могу пригласить вас поужинать сегодня вечером. Вы не против? Мне тоже нужно кое-что рассказать вам.

Гаспар кивнул.

— Полагаю, вы знаете ресторан «L’Eau Vive»?

— Только понаслышке.

— В половине девятого вас устроит?

— Да, вполне.

— Ладно, брат Гаспар, тогда продолжайте. На чем вы остановились? Ах да, вы говорили, что государственный секретарь и кое-кто еще собираются устроить покушение на жизнь Папы. Или я неправильно понял?

— Ваше высокопреосвященство, я действительно хочу избежать участия в заговоре подобных масштабов, потому что, несмотря на многие грехи, в которых можно обвинить Папу (а он грешен, это мне доподлинно известно), мне кажется, что убивать его — далеко не лучший способ разрешить небольшие проблемы и логичные и не совсем логичные внутренние противоречия, нашедшие себе место в самом сердце нашей Святой Матери Церкви. Возможно даже, что, прежде чем покинуть дворец, нам следовало бы позвонить Папе и предупредить его о преступных планах, которые вынашивают их высокопреосвященства. Да, похоже, это самое разумное. Или нет?

Кардинал Хакер кивнул, после чего брат Гаспар встал, снял трубку и спросил:

— А может, лучше сразу позвонить в полицию? Какой у них номер?

— Повесьте трубку, брат Гаспар, — ответил кардинал, не повышая голоса, но с несомненной строгостью.

— Что?

— Нам не нужны лишние скандалы.

— Лучше скандал, чем преступление, ваше высокопреосвященство.

— Немедленно повесьте трубку, брат Гаспар.

Монах повиновался.

— А теперь сядьте.

Гаспар снова послушался приказа, Хакер же продолжал пристально смотреть на него, хотя лицо его ничего не выражало.