Энрики едва успел усесться, как раздался звонок в дверь.

— Это Александр! — радостно воскликнула Селести и побежала открывать.

— Сеньор Энрики Толедо? — осведомился полицейский, глядя на Энрики. — Вы арестованы.

И он предъявил ордер на арест.

Глава 24

Даже в семье Толедо нашелся человек, который от души порадовался аресту Энрики. Разумеется, это была дона Жозефа. На ее скорбном лице даже появилось какое-то подобие улыбки.

— Наконец-то они вышли на правильную дорогу, — заявила она. — Я всегда говорила, что власти доберутся до вашего мерзавца!

Эти слова она обратила Марте, у которой и без доны Жозефы на душе было беспросветно темно.

— Мой сын никого не убивал, — устало сказала она. — У него и без этого грехов довольно.

— Убивал! Убивал! Он убил мою доченьку, чтобы на своей стерве жениться, — повторяла дона Жозефа с каким-то садистским удовлетворением. — Теперь он сполна расплатится. Там в тюрьме и сгниет.

— Мне кажется, вы просто мечтаете, чтобы наши внуки остались сиротами, — содрогаясь от ненависти, проговорила Марта.

— А внукам, тем более моим, нечего делать в вашем разбойничьем вертепе, — продолжала Жозефа, — мы сегодня же садимся в самолет и возвращаемся в Рио.

— Внуки у нас общие, — не сдалась Марта, — и у них тоже есть право решать, где и с кем они хотят остаться.

Жуниор и Тиффани чуть не расплакались, услышав об отъезде, и Жозефа, к величайшему изумлению Марты, не стала настаивать. «Может, и ей не чуждо чувство сострадания», — подумала Марта. Шофер отвез Жозефу в аэропорт, и в доме Толедо стало хоть не спокойнее, но немного тише.

Детям об аресте Энрики не сказали, и они с нетерпением ждали отца из командировки. Александр между тем написал прошение об освобождении Энрики, но… ему ответили отказом.

— Ваше положение серьезнее, чем вы полагаете, — сказал Энрики следователь. — Экспертиза показала, что пули, найденные в теле убитой, того же самого калибра, что и зарегистрированный вами револьвер. Мы приложим все усилия, чтобы разыскать пропажу.

— Я предупреждаю только об одном: говорить я с вами буду исключительно через адвоката, — сказал Энрики и замолчал.

Ему было очень тяжело оказаться в тюрьме, сидеть в одной камере с настоящими преступниками, но, как ни странно, после того как с ним случилось то, чего он так опасался, он успокоился, стал сдержаннее, собраннее, сосредоточеннее. Он понял, что должен всерьез бороться за свою жизнь, и готов был за нее бороться.

Через день полицейские пришли к Селести с ордером на обыск и, к ее величайшему изумлению, нашли револьвер.

— Прошу вас следовать за нами, — пригласил ее полицейский.

В участке Селести попросили дать показания, и она объяснила, что понятия не имеет, откуда у нее в квартире взялся револьвер.

— Вы, кажется, находитесь в дружеских отношениях с Энрики Толедо? — спросил ее следователь.

— Он мой жених, мы собираемся скоро пожениться, — сообщила она.

— У него есть ключ от вашей квартиры?

— Если вы полагаете, что Энрики Толедо мог без моего ведома оставить у меня в квартире револьвер, вы ошибаетесь. Этого не может быть никогда.

— Вы живете одна? — последовал новый вопрос.

— Я живу с сыном и подругой.

— А ваша подруга могла поддаться на уговоры и…

— Исключено! — отрезала Селести. — Моя подруга Дарси готова жизнь отдать за меня и за моего сына. Но есть другой человек, которого я подозреваю. Более того, я считаю, что убийство задумала и осуществила Анжела Видал, исполнительный директор фирмы Сезара Толедо.