— Да, это правда, я люблю Энрики Толедо. Но я никогда не знала, что любовь — это преступление, — сказала Анжела самым кротким тоном, на какой была способна. — И к доне Селести я не могу испытывать добрых чувств, это тоже правда, потому что с Энрики мы были вместе в юности, когда учились в университете, и снова сошлись после его развода. У нас все было хорошо до тех пор, пока не появилась эта Селести!

— Дона Селести обвиняет вас в том, что вы ее шантажировали, надеясь таким образом прекратить их отношения с сеньором Энрики Толедо, — начал проверять следующее утверждение следователь.

— Шантажа не было, была просьба. Когда я узнала, чем эта женщина занималась раньше, я попросила ее держаться подальше от Энрики и не вынуждать меня знакомить его с малопривлекательными подробностями ее биографии. Она стыдилась собственного прошлого и держалась в стороне от Энрики. При чем тут шантаж?

— Она заявила, что это вы подбросили ей пистолет, — продолжал Машаду.

— Ревнивая женщина способна на все. Проще всего обвинить соперницу, не так ли? — Анжела словно бы взяла следователя в свои союзники. — Не знаю, должна ли я вам это рассказывать, но я чувствую, что должна себя хоть как-то защитить от нападок. Словом, горничная Селести по имени Дарси работала у меня. Прислуга всегда болтает больше, чем нужно. Словом, она мне сказала, что, когда полиция нашла пистолет, Селести очень разнервничалась и попыталась спрятать драгоценности.

— Какие драгоценности? — поинтересовался Машаду.

— Не могу точно утверждать, но судя по описанию, те самые, что украли у доны Вилмы Толедо в день убийства.

Селести заглянула в кабинет Энрики.

— Мне придется съездить домой. Звонила Дарси, она очень взволнована и просила срочно приехать.

— Мне за тобой заехать? — спросил Энрики, поднимая голову от бумаг. За десять дней накопилось столько новостей, что он торопился как можно скорее войти в курс дела.

— Я тебе позвоню из дома, — решила Селести. — Я просто представить себе не могу, что там у нее случилось.

— Я тебя жду. Ты же знаешь, что я заказал столик в «Виньети Перуччи». Там все так уютно, по-домашнему. Не за тем я вышел на свободу, чтобы давиться в тесном воротничке.

Они оба весело рассмеялись. Селести помахала на прощание и уехала.

Дверь ей открыла Дарси, но за дверью стояли полицейские. Доне Роша был предъявлен ордер на обыск дома.

— Опять? — с изумлением спросила Селести. — Интересно, что вы ищете на этот раз?

— Уже нашли, — послышался голос молодого полицейского, и он показал ей драгоценности, которые совсем недавно находились в сейфе Энрики. — Эти драгоценности принадлежали доне Вилме Толедо, и вам придется дать кое-какие объяснения, не здесь, а в участке. Вот ордер, вы арестованы.

— Я должна позвонить своему адвокату, — проговорила Селести.

— Позвоните из участка.

Следователь Машаду позволил ей позвонить адвокату, и Селести сообщила Александру, что арестована.

— Я уверена, что это — дело рук Анжелы, — сказала она Машаду. — Эти драгоценности были у нее.

— Мы все выясним, — пообещал ей следователь.

Полицейский был готов защелкнуть на прелестных ручках Селести наручники, но Машаду остановил его.

— Нет-нет, дона Селести будет хорошо себя вести, так ведь? — сказал он и вопросительно посмотрел на Селести.

Глава 26

Селести прошла суровую школу жизни, и выпавшее на ее долю новое испытание приняла куда спокойнее, чем Энрики.