– Какие игры без доверия и любви? Это не игры, это так, притворство.

    Он и не заметил, как она стала серьезной.

    – Видимо, мы немного по-разному понимаем игру. Игра – она и есть игра, при чем тут любовь?

    – Возможно, что и по-разному, – она отпила из бокала вина, повертела в руках вилку, – но мне кажется, что без настоящей близости это не игра, а притворство и обман. Настоящая игра начинается, только когда есть некая… ну не знаю… основа, что ли…

    – Ну и какая же игра, когда любовь? Тогда просто любовь, жизнь, все серьезно, – он терял нить.

    Анна упорно пыталась поставить все с ног на голову:

    – Так вот тогда все и начинается! Вы можете создавать сколько угодно миров! И жить там, и играть! Бес-ко-неч-но!

    – Так, тебе больше не наливать… А без любви, по-твоему, это не игра?

    – Не игра. – Анна подперла рукой щеку и принялась внимательно разглядывать плющ на стене. – Тут ведь как получается? Если один любит, а другой – нет, но играет, тут все понятно. Это называется обман и неинтересно.

    – А если оба играют? Вот как мы с тобой?

    – А вот это я и пытаюсь сейчас понять! – Она глубокомысленно воздела к небу палец, потом тряхнула головой и предложила: – Пойдем погуляем, проведаем собаку.

    Они плутали по темным узким улочкам. Вышли к дому со стрельчатыми окнами, где за решеткой окна опять маячила собака. Анна посвистела, подзывая ее. Собака подошла к решетке, просунула голову сквозь прутья и меланхолично гавкнула.

    – Хорошая собака. А комната по-прежнему выглядит только что покинутой. Я буду их вспоминать – и комнату, и собаку, – Анна улыбнулась Александру, взяла его за руку. – Ну что, пойдем в гостиницу?

    В номере он плеснул себе коньяку из фляжки, взглянул вопросительно на Анну, она кивнула. Он уже знал, что коньяк она только лизнет и оставит допивать ему.

    Анна сидела на кровати, скинув золотые туфельки без каблука, похожие на балетные. Вертела в руках рюмку и о чем-то думала. Александр ее не теребил: он любил вечером посидеть с рюмочкой коньячку, бездумно, расслабленно.

    – Ты знаешь, я, кажется, поняла, как это – когда оба притворяются, – она говорила вполголоса.

    – И как? Тоже обман и неинтересно?

    – Не-а. Это просто глупо. То есть ненаказуемо, поскольку оба притворяются, но попросту глупо и бессмысленно. Пустое. – Она вскочила, крутанулась на носках, он поймал ее руку, притянул к себе.

    – Ты знаешь, я просто дурею от того, какая у тебя нежная кожа, – сказал Александр, проводя губами по тонкой руке вверх, к сгибу локтя. – Ну что, будем ложиться спать?

    День пятый

    Сквозь сон Александр слышал, что Анна вышла в ванную, прикрыла за собой дверь и о чем-то говорила по телефону. Ему показалось, что она договаривается о ренте машины. Александр мысленно пожал плечами и провалился обратно в сон.

    Его разбудил скрип двери: Анна, держа в руках два стакана с кофе, осторожно входила в номер.

    – Проснулся? А я вот уже принесла тебе кофе в постель! – она рассеянно улыбалась.

    – Какая ты заботливая, просто сказка! – он привычно начал незатейливую игру.

    – Нет, не сказка! Я – сокровище! – Анна поставила кофе на тумбочку и принялась зачем-то укладывать в косметичку разбросанные мелочи.