— Помните ли вы историю Вавилонской башни? — возопил он, едва коснувшись плоской задницей сиденья. — Люди захотели построить башню до неба, и Бог Вседержитель наказал их, смешав языки. О, сколько гноя в теле цивилизации от смешения языков — непонимание, национализм, ксенофобия, войны… Мы не одумались! Мы, словно малые дети, продолжали вертеть в руках то электричество, то атом, то космос. О, горе безумцам, поющим хвалебную песню прогрессу! Бог, разгневавшись, вслед за языками смешал времена! Конец света близок, братья мои — скоро, скоро наступит миг расплаты.

С этими словами он поник головой, уронив её на грудь, и громко разрыдался, забормотав что-то сквозь слёзы.

— Молится за нас, — прошептала остановившаяся в проходе женщина в тёмном платке и, перекрестившись, двинулась дальше.

Несмотря на безумие, кадык и торчащие из носа волосы, сумасшедший вызвал у меня не отвращение, а какое-то ноющее чувство утраченного покоя. Словно я покинул уютную и родную комнату и оказался вдали от дома на холодном ветру. В каком-то смысле чувство это было куда сильнее отвращения.

Граница производит величественное зрелище: издалека она напоминает полосу плотного тумана, высоко поднимающегося в небо. Туман этот особый: он сух, а не влажен и на ощупь напоминает известняк. С помощью самых современных средств удалось отколоть от него лишь микроскопические пылинки. Природа его до конца не ясна, хотя химики в своих лабораториях и «разобрали» пылинки туманника на обычные элементы. Чем выше от земли, тем разрежённее становится стена и камни начинают парить в воздухе, создавая преграду летательным аппаратам, даже самым микроскопическим. Пространство между камнями не пусто, оно как бы затянуто эластичной невидимой плёнкой, способной пропускать воздушные потоки и носимую ими воду. Почему над «выпавшими в прошлое» территориями не передают сигнал спутники — совершенно неясно. Ведь учёные безоговорочно считают: планета осталась единой, несмотря на смешение времён. Всё также летит она вокруг Солнца и крутится на собственной оси, и осень наступает одновременно в Казани 1258 года и в Омске 1919-го.

Пройти из одной области в другую можно через таможню: на определённом расстоянии друг от друга (обычно в несколько сот километров) в туманнике остались «дыры» разной величины. Самая большая — Черноморская аномалия: она достигает в высоту десяти тысяч километров и охватывает побережье нескольких стран, оказавшихся в разных эпохах. Самая маленькая из известных — почтовый ящик на Манхеттене: опущенное в него письмо через несколько субъективных минут вываливается из водосточной трубы дома в Красновишерске, районном центре Пермского края. Никакого значения она, в принципе, не имеет: США и Пермь и так в одной временной зоне — с Интернетом и мобильной связью. Обидно лишь, что ушлые американцы зарабатывают на этом деньги, используя дыру как аттракцион, а из российской трубы в американский почтовый ящик сообщения не проходят. Вот и валятся на красновишерскую мостовую открытки с видами Манхеттена, мелкие монетки, письма ни о чём да дешевые плоские сувениры.

У города Котельнича граница проходила прямо по реке Вятке. Туман поднимался из воды, и дыра в нём напоминала арку, через которую по натянутому канату тащили паром. В ясный день с набережной Котельнича виднелся другой берег и другое время: Вятская губерния отставала от Нижнего Новгорода на шестьдесят пять лет. На таможне редко бывает толпа: в этом мире немного людей, обладающих иммунитетом для перехода из эпохи в эпоху, подавляющее большинство после такого путешествия умирает от болезни, напоминающей лучевую. Вот вам и еще одна неразрешимая загадка: снаружи граница совершенно безопасна для всего живого. Я помню многих таможенников. Иногда забываю имена, как в этот раз, но никогда предпочтения.