Глава 27

Найтхаук стоял у стойки «Синего дракона», ожидая, пока Голубые Глазки принесет ему заказанный напиток.

– Мы когда‑нибудь покинем Сайлен? – спросил дракон, ставя перед Найтхауком стакан необычной формы, наполненный синей жидкостью.

– Ты проработал здесь много лет. Откуда такая спешка?

– Я знаю, что на другом конце радуги.

– На Сайлене дождь не шел добрых сто лет. Вся вода находится под землей. Ты не узнаешь радугу, даже если она вспыхнет у тебя в глазу.

– Я где‑то услышал это выражение, и оно мне понравилось.

– Отвечаю на твой вопрос. На другом конце интересующей тебя радуги прольется много крови, возможно, даже твоя. Повторюсь: откуда такая спешка?

– Впервые я чувствую, что мы можем добраться до этого мерзавца, – ответил Голубые Глазки. – Очень уж мне не терпится.

– Нас – горстка, их – миллионы, – напомнил Найтхаук.

– Но ты – Вдоводел. Ты найдешь способ. И потом…

– Да?

– Ты бы не пошел туда, если б понял, что не сможешь вернуться. Все это время я присматриваюсь к тебе.

Более осторожного типа мне даже представить трудно. – Он помолчал. – Странная черта характера для человека, которого все Пограничье знает как киллера.

– Я был слугой закона, а не наемным убийцей.

– Какая разница! Ты убивал людей.

– Я убивал киллеров. Хотя об этом даже не упоминается в биографиях Вдоводела, которые я нашел в библиотеке Кассандры.

– Пусть так. – Голубые Глазки пожал плечами. – Я, во всяком случае, намерен держаться к тебе поближе, потому что в этом случае у меня появится шанс выйти из передряги живым и без единой царапины на моей прекрасной синей шкуре.

– Рядом со мной ты не будешь, – возразил Вдоводел.

– Почему?

– Во‑первых, потому что это не самое безопасное место. Во‑вторых, потому что я тебе не доверяю.

– Ты провел со мной столько времени и не доверяешь мне? – проревел Голубые Глазки. – Я тебе хоть раз солгал? Предал тебя? Попытался причинить вред?

– Насколько я знаю, нет.

– Тогда в чем же дело?

– Ты – инопланетянин, и…

– Значит, ты ненавидишь инопланетян? – пожелал знать дракон.

– Дай мне закончить. – Найтхаук говорил все тем же ровным, спокойным голосом. – Ты – инопланетянин, и Мелисенд не может считывать твои эмоции. Сие означает, что в критической ситуации, когда речь пойдет о жизни и смерти, я не буду на все сто процентов уверен в твоей реакции, а менять что‑то будет уже поздно.

– А как же Пятница? Он тоже инопланетянин.

– Его эмоции она считывает.

– А сама Мелисенд? – не унимался Голубые Глазки. – В ней столько же человеческого, сколько во мне. Она читает твои эмоции, но ты не можешь читать ее. Откуда ты знаешь, что она не манипулирует тобой ради достижения собственных целей? Почему ты доверяешь ей, а не мне? Потому что у нее розовая кожа, а у меня синяя чешуя? Она – балатаи!

– Тебя послушать, так у нас с Мелисенд разные корни, – ответил Найтхаук. – Балатаи – обычная колонизированная планета. Она не имела связи с Олигархией, а до того с Демократией, на протяжении жизни пятнадцати или двадцати поколений. А когда мы встретились вновь, выяснилось, что они мутировали и стали эмпатами.