– В чем разница? – полюбопытствовал Голубые Глазки.

– Если дело в осторожности, он рано или поздно даст о себе знать. Если в глупости – он уже мертв, и мы не услышим от него ни слова.

– Сколько будем ждать Эдди‑Вторника? – спросил Киношита.

Найтхаук обдумал вопрос.

– В обычной ситуации я бы сказал: десять минут. Но раз уж мы дали сорок минут Большому Иоганну, дадим столько же и Эдди‑Вторнику. – Он помолчал. – Глупое имя.

– Он родился во вторник, женился во вторник, его первый сын появился во вторник, он развелся во вторник и во вторник убил первого человека, – объяснил Голубые Глазки. – И в итоге включил этот знаменательный для него день в свое имя.

– Что у нас сегодня? – спросил Найтхаук.

– Понедельник.

– Ну что ж, будем надеяться, круг не замкнется, и он не умрет в этот вторник.

– Я считал тебя оптимистом.

– Я реалист. Иногда это одно и то же, иногда – нет. Сегодня – нет.

– Он на связи… – подал голос Киношита.

– Приземлился?

Ито покачал головой.

– Ему запретили посадку.

– Почему?

– Без объяснения причин.

– Может он опуститься достаточно низко, чтобы сбросить спасательный бот?

Киношита передал вопрос Эдди‑Вторнику.

– Он говорит, что едва ли. Слишком много радаров. Ты хочешь, чтобы он открыл огонь?

– Да нет же! – воскликнул Найтхаук. – Его уничтожат через пять секунд.

– Он хочет знать, что ему делать.

– Скажи ему, чтобы ушел с орбиты и попытался войти в атмосферу в четырехстах милях к югу. Если получится, пусть летит к месту встречи на предельно малой высоте, чтобы его не засекли радары.

– Это невозможно, – возразил Киношита.

– Возможно, если он хороший пилот. Объект летящий на высоте меньше восьмидесяти футов, не засекут.

– Кто тебе это сказал? – спросил Голубые Глазки.

– Никто не говорил. Я и так знаю… о, черт! – Найтхаук поморщился. – Ладно, догадаюсь сам: за последнюю сотню лет эффективность систем слежения возросла на порядок.

Киношита кивнул.

– Хорошо. Скажи ему, пусть имитирует поломку двигателя и попросит экстренной посадки. Они, конечно, не купятся, но если он решит, что его не сшибут, пусть приземляется. Если он поймет, что приземляться чревато, пускай полчаса повозится с двигателем, а потом летит обратно к Сайлену.

Киношита передал слова Найтхаука.

– Больше мы скорее всего его не услышим. Даже если им удастся сесть, они не будут выходить в эфир, чтобы сообщить нам об уничтожении взвода солдат.

– Верно, – кивнул Найтхаук. – Дай мне знать, когда Большой Иоганн выйдет на исходную позицию, а потом двинемся и мы.

– Донесение от Мелисенд.

– Чего ей надо?

– Пятница разместил все заряды и хочет знать, когда их можно взорвать.

– Когда я отдам приказ.

– Мелисенд говорит, что он не хочет ждать.

Найтхаук подошел к микрофону.

– Соедини меня с ним… Слушай меня… это Найтхаук. – Пятница ответил, что слышит. – Так вот, я следую намеченному плану; И не желаю, чтобы ты что‑то взрывал, когда тебе этого захочется. Если хоть один взрыв раздастся до моего приказа, я самолично найду тебя и убью. Понятно?

Пятница слабо запротестовал.

– Ты прав, если ты подождешь, они все равно умрут. Разница лишь в том, что ты в этом случае останешься жив и сможешь и дальше убивать людей.