Нервы Долли были на пределе. У нее не осталось сил спорить, что-то доказывать или оправдывать свои действия. Ей хотелось, чтобы девушки не знали о тайнике, потому что тогда они не смогут рассказать о нем в полиции, даже если их поймают. Но сейчас Долли было все равно.

– Деньги в детском приюте при монастыре, – сказала она. – В классной комнате установлены новые шкафчики. Верхние четыре отделения, до которых детям не дотянутся, заклеены плакатами со стихами. Там и лежат деньги. Четыре отделения, четыре сумки, четыре равные доли. Лежат и ждут, когда их заберут домой. – Долли села на диван и открыла сумочку. – Вот ключи для каждой из вас. Когда пойдете за деньгами, просто назовите мое имя. – Долли встала и посмотрела Ширли прямо в глаза, вручая ключи по одному. – Вот ключ Линды. Ключ Беллы. И твой.

Во взгляде Долли стояло глубокое разочарование. Ширли не знала, что сказать.

Тишину прервал звонок в дверь.

– А это, должно быть, мама, – прошептала Ширли.

Сейчас они могли только следовать плану. Чтобы достичь цели, Долли и Ширли должны действовать заодно. Все остальное придется отложить на потом.

– Может быть, это уборщица? – предположил Эдди.

– Кто же еще, – съязвил Билл. – Моя уборщица тоже в четыре утра приходит… Нет, скорее, это кто-то из тех, кто участвовал в ограблении. Я расскажу Гарри. – Он прыгнул в «БМВ» и уехал.

Эдди сел обратно в «гранаду» и продолжил наблюдение.

– Ты уже встречалась с миссис Роулинс, мама?

– Прелестный дом у вас, – сказала Одри светским тоном и с таким видом, как будто не раз бывала в подобных особняках.

– Присаживайтесь. – Долли повела рукой в направлении кресла и открыла сумочку. – Вот сто фунтов для вашего сына и двести для вас – за хлопоты.

– Охренеть! – воскликнула Одри и взяла деньги.

Ширли смутилась. Как быстро мать позабыла о манерах!

– Я прошу вас, Одри, сделать следующее: поехать на моем «мерседесе» в центр города, а оттуда на юг, в сторону Гатвика, – произнесла Долли с невозмутимым лицом, словно это самое обычное дело: в четыре часа утра просить об одолжении незнакомого человека.

Одри уставилась на Долли, разинув рот:

– Я, кажется, не совсем поняла…

– Мам, – прервала ее лепет Ширли и закурила новую сигарету. – Просто сделай так, как просит Долли. Пожалуйста.

– С каких это пор ты куришь? – вскинулась Одри.

– Мама!

– И второе, если позволите, – продолжила Долли, возвращая беседу в нужное ей русло. – Вероятно, вас будет преследовать один человек в «форде-гранада». Если у вас получится скрыться от него, было бы замечательно. А теперь, – она поднялась с дивана, – я отлучусь на минуту.

Едва Долли вышла из комнаты, Одри вскочила на ноги:

– Что за ерунда, Ширл? Вы что, вместе едете отдыхать? Чего вдруг?

– Прошу тебя, мама. К Долли привязались какие-то хулиганы, и я помогаю ей, только и всего.

– Только и всего? Этого вполне достаточно, дочка. Она втягивает тебя в какие-то неприятности? Так ты знай, мы можем прямо сейчас уйти…

– Да нет же, мам. – Ширли опустила голову, вспоминая только что разыгравшуюся ссору между ней и Долли. – Она моя подруга, и я хочу ехать вместе с ней.

Отобрав у Ширли сигарету, Одри глубоко затянулась, потом выдула дым кольцом и восхищенно оглядела богато обставленную комнату.