— Вот они! — крикнула Эйлин. — Снижаются.

— Я посылаю Сонни с девчонкой в кухню, — сказал Уиттейкер. — Он орет достаточно сильно, я его и оттуда услышу. Как только скажет, что «стрекоза» опустилась, я выхожу. А от тебя будет зависеть, убьют кого или нет.

— Почти сели! — крикнула Эйлин. — Ты меня слышишь?

— Да. Двигайся, Сонни.

Листья на кустах у дома резко затряслись, когда брюхо вертолета почти коснулось земли. Перекрывая рев двигателя и шум ветра, Эйлин проговорила в уоки-токи:

— А сейчас Сонни направляется к кухне.

Она надеялась, что из-за звукового бедлама Уиттейкер ее не услышит, но он услышал.

— Зачем ты им это говоришь? — проорал он.

— Чтобы избежать ошибок, ты же это знаешь, — сказала она, а в уоки-токи продолжила: — Вертолет приземлился, инспектор. Лучше уберите сигнальщика подальше.

На самом же деле эти слова предназначались Карелле и Уэйду, стоявшим за подвальной дверью.

— Диз!

Господи! Его голос прозвучал так громко, словно говоривший был почти у локтя Кареллы, сразу же за дверью.

— Двигайся же, сука!

А теперь — лихорадочный бег по коридору, мимо двери.

— Ой! — пропищал девчоночий голос.

— Сказал же: жми, Диз, жми! Ты меня слышишь?

— Чего придираешься?

— Диз!

Голос отдалился. Орали в кухне, так подумал Карелла. Точнее даже, в узеньком коридорчике у кухни, если судить по плану-схеме дома. Сонни Коул, убийца его отца, орал оттуда партнеру, который стоял в середине здания.

— Диз! Он сел! Я это вижу! Он на земле! Диз, ты меня слышишь?..

Ответа сыщики не расслышали. Но снова шум шагов: бегут опять к ним, к кухне, по тому коридорчику. Карелла изо всех сил прижимал уоки-токи к уху, боясь упустить хоть какой-то звук, свидетельствующий о местонахождении убийц. Прямо у дверей вдруг раздался смех, озадачивший его.

— Мы едем на Ямайку! — сказал, смеясь, Сонни девчонке. Тембр высокий, пронзительный…

«Ну, это ты только так думаешь», — усмехнулся Карелла.

— Это был Сонни, — заявил Уиттейкер. — Говорит, что вертолет сел.

— И он прав, — ответила Эйлин. — Действительно сел.

— Ну, я тогда иду, — говорил он печально, как при расставании. — Ты уверена, что ничего не перепутала, что все в силе?

— Надеюсь, — сказала Эйлин.

— Я тоже, — добавил Уиттейкер. — Иначе кому-то кранты придут, понятно? Значит, так: только увижу, что пилот там стоит, иду к вертолету. Остальное знаешь.

— Знаю.

— И уж лучше без всяких штучек. Ясно?

— Да не будет никаких штучек, — заверила его она.

— И никаких сюрпризов, — сказал он и неожиданно высунулся в окно. — Пока, Красная! — крикнул, ощерясь, и снова пропал в темноте…

— Я — Эйлин, — передохнув, пробормотала она, потом быстро четко: — Уиттейкер пошел назад, вглубь.

Карелла полностью блуждал бы в потемках, не слышь он голос Эйлин по уоки-токи. Этот голос — толкового полицейского и верного друга — вдохновлял его, готовил к тому, чтобы быть абсолютно на высоте, когда он выйдет из укрытия и должным образом поприветствует убийцу отца.