И сама не понимая, что делает, Божена едва слышно, но странно и страстно уронила:

– Да.

И услышала короткие гудки.

Не чувствуя себя, она пошла к двери.

Так, завернутая в небесно-голубое полотенце, широким жгутом стянувшее ее тело, Божена отворила ему дверь.

Он вошел и ничуть не удивился.

Божена увидела глаза, так пронзившие ее тогда, на Сан-Марко. Они ей снились. Не раз она обрывала этот сон, потому что хотела проснуться. Но сейчас… Во всяком случае, просыпаться она не хотела.

В передней был полумрак, за стеклами веранды шелестел дождь. Они стояли друг перед другом.

Луиджи заметил едва различимую дрожь в ее теле.

Он чувствовал, что сейчас может сделать все, что захочет, – Божена открыла ему не только дверь в свою квартиру, но и саму себя. И он желал ее – страстно, сладко, нежно…

Луиджи как-то по-домашнему шутливо извинился, а она, смутившись, встрепенулась и воскликнув: «Ах! Подождите минутку!» – скрылась в ванной.

Глава 4

Карл устроился у окна и достал бинокль. Ему предстояло следить за женщиной, но это его не смущало. До последнего месяца он был врачом, практикующим хирургом, и еще не совсем забыл об этом. Поэтому он был холоден и расчетлив, думая лишь о своей тайне и о способах приближения к ней.

Морской бинокль был куплен здесь, у старьевщика, – но на это ушли почти все последние деньги. Теперь отступать было некуда: о неудаче Карл старался не думать.

Двенадцатикратное увеличение сделало мир неправдоподобным: Карл неумело водил биноклем из стороны в сторону, пытаясь попасть в цель. Вот. Желтый свет и еще что-то желтое.

Карл нащупал накатку и стал вращать барабанчик, настраивая резкость.

Из желтого тумана стали выплывать упругие бока и нежная кожа каких-то небывалых, но все же неуловимо знакомых Карлу форм.

За деревянным столом сидела женщина с золотистыми волосами и смотрела на блюдо с большими желтыми фруктами, вид которых так поразил Карла.

«Да это просто лихорадка, золотая лихорадка! – Он старался успокоить себя, но не мог. – К этой женщине я должен буду проникнуть в дом и…»

Карл пытался хорошенько рассмотреть ее лицо – ему предстояло узнать ее завтра, когда она выйдет из дома, и следовать за ней, ища подходящего случая, а до тех пор просто запоминая ее обычные маршруты.

Ближайшие действия таковы: проникнуть в дом в ее отсутствие, вместе с кем-нибудь из соседей миновав непреодолимый с точки зрения Карла домофон. Проходя мимо комнаты привратника, нужно обязательно о чем-то непринужденно болтать с вошедшим, симулируя близкое знакомство. Но как это сделать? Заговорить вдруг запанибрата, а чуть позже сослаться на то, что обознался, или на непонятливость иностранца? Натянуто, но допустим. Главное, добраться до второго этажа – там есть ход на пожарную, бывшую черную, лестницу, на которой можно спрятаться на некоторое время.

Новый план перестроенной виллы Карл приобрел у дежурного в пожарной части, которого названная Карлом сумма вполне устроила. Правда, тот едва понял его английский и хотел было позвать начальника, но Карл поспешно стал говорить, что он professore, ученый… В общем, дело сделалось.

Теперь Карл представлял себе каждый закуток виллы, ориентировался во всех ее перестройках и был уверен, что именно в угловую квартиру ему необходимо проникнуть. В ту, что справа от пожарной лестницы.

До сих пор Карлу казалось, что от хирурга до взломщика один шаг, но как его сделать, этот шаг?

Оставалось только следить за хозяйкой квартиры, изучать ее привычки и наконец решиться…

Перед смертью дед Америго не раз говорил Божене: «Про всякого человека захоронен клад, только надо уметь взять его, ибо он себе цену знает.