— А зачем он, обиженный, направился именно на автовокзал, как вы считаете?

— Почему на авто? Просто на вокзал, — донеслось сквозь рыдания от окна.

Ляля не повернулась к Измайлову, иначе заметила бы, как изменился его взгляд. А заметив, перепугалась бы.

— Хотите, мы подвезем вас? — после паузы произнес полковник.

Она очень этого хотела. В машине растворяющейся теперь уже в тихой истерике Ляле вручили повестку к Луценко на завтрашнее утро.

На столе Луценко лежала телефонограмма, что пока не удалось обнаружить ни труп, ни свидетелей. Друзья успели лишь обменяться впечатлениями и полученной от женщин информацией, когда подполковнику доложили о прибытии врачей.

— Лев Ильич пунктуален, как обычно, — одобрительно констатировал Измайлов. — Обещал в пять и пришел в пять.

Сколько экспертиз провел для подопечных полковника старый мудрый доцент Блох, сосчитать было невозможно. «Этот человек всегда не только знает, но и понимает, что делает», — любил повторять Измайлов, характеризуя его. Доцент Блох в долгу не оставался и величал Измайлова «творчески здоровой личностью». На сей раз Лев Ильич привел с собой симпатичного молодого человека:

— Мой ученик, защищается по особенностям психики преступных элементов. Мы эту тему оригинально повернули, Виктор Николаевич, вас такой ракурс не оставит равнодушным.

Измайлов душевно пожал узкую и длинную ладонь будущего светила психиатрии. Луценко рассматривал докторов с насмешкой в приобретшем самоуверенность взоре. В сущности, теперь, когда Ляля проговорилась о вокзале, когда у него появился пусть единственный, но свидетель, подполковник Луценко готов был разобраться в бреде Волкова и без помощи психиатров. «Может, отпустим медиков»? — черкнул он на листе и подвинул его Измайлову. «Ни в коем случае», — письменно предостерег Измайлов. Луценко смирился. Ладно, коли явились на его зов, пусть займутся портняжкой. Вдруг в итоге этот смазливый мужик и потешит учителя хорошей диссертацией. А Измайлов-то что творит, в какой форме себя держит! Поехали, говорит, искать женщину. Ох, хитер, ох, силен. Луценко успел забыть, как выпроваживал друга из кабинета за бесполезностью его услуг.

Блох уже достал папку с тестами. В обстоятельства, приводившие людей в казематы, его не посвящали. Он должен был анонимно обследовать человека по специальным методикам и дать заключение. Поэтому Лев Ильич спокойно ждал, когда их с коллегой проводят к пациенту. И ждал недолго.

А вот возился он с Волковым часа два. Луценко нервничал и теребил Измайлова:

— Что их там задерживает, Виктор Николаевич?

Потом хватался за телефон и требовал доклады о поисках трупа. В конце концов доктора вернулись.

— Уважаемый Виктор Николаевич, — церемонно обратился доцент Блох к полковнику, — позвольте полный отчет предоставить вам в понедельник. Нынешнее состояние Волкова меня немного беспокоит. Я выписал рецепт, пользующий задержанных, врач разберется. Ну и главное: Волков вменяем и способен исключительно на осознанные действия.

— Спасибо, Лев Ильич, — сказал Измайлов. — Сейчас вас развезут по домам. Но как бы я хотел знать причину его сознательных действий, — негромко добавил он.

«Пожалуйста», — словно хлопнула в ладоши раздобрившаяся судьба. Потому что в коридоре раздались крики и топот. Луценко рванул на шум, чуть не смяв шустро увернувшихся психиатров. Через минуту он вволок в кабинет взлохмаченного Волкова.

— Бегать от конвойного вздумал, — гаркнул он, отпуская Олега.

— Доктор, — отчаянно бросился к доценту Волков, — я пытался догнать вас. У меня опять эти боли, но только слабые, будто воспоминания о вчерашних или пародия на них. И правая сторона снова мерзнет, немеет.