Подполковнику Луценко совсем не хотелось позориться перед полковником Измайловым, поэтому его ребята еще долго вспоминали это сумасшедшее утро словами: «Работать нужно только так, но так работать невозможно». Глас «дедушкиного шкафа» грохотал без устали. «Да когда же он что-нибудь сотворит и скажет, что «это хорошо», — острила образованная молодежь. «Шеф взбесился?» — недоумевали не самые расторопные. Однако вскоре и они заразились лихорадкой азарта от неуемного Луценко. Никто не понимал, что происходит с суровым подполковником, включая его самого. А он просто играл в свою и Измайлова молодость. И еще не догадывался, что только после такой игры к мужчинам приходит зрелость.

В час дня он послал за Измайловым машину. Друзья расположились в кабинете Луценко. Подполковник выложил на стол приличный кожаный бумажник, явно купавшийся вместе с владельцем, и буркнул:

— Мы предположили, что это собственность парня, а не убитого, если таковой существует, разумеется.

В бумажнике оказалось немало денег и визитные карточки, представлявшие Волкова Олега Игоревича.

— Николай Палыч, я уверен, что ты сделал все возможное, — подбодрил подполковника Измайлов, чувствуя его скованность.

Луценко благодарно усмехнулся. Подумал неторопливо, наслаждаясь мыслью: «Понял он, понял, как раньше, без слов». И уже уверенно и веско продолжил:

— Спящий тип и есть Волков Олег Игоревич. Профессия у него экзотическая — мужской портной. Два года назад ушел из ателье высшего разряда и открыл собственное дело. Парень, видно, умный и ушлый. В своем подъезде на первом этаже нашел одинокую старуху с трехкомнатной квартирой, поставил пару швейных и вязальную машины, подрядил несколько безработных швей. В общем, одевает мужиков с ног до головы. Не только плащ, куртку, костюм и рубашки к нему сошьет, но и жилет подходящий свяжет, и джемпер. Подберет носки, галстуки, обувь… Стиль создает клиентам. И они это ценят, приятелям рекомендуют, платят, не скупясь. Словом, рождественская сказка про капитализм и начинающего отечественного Версаче.

Луценко хитренько прищурился на Измайлова:

— Ты — модник, ты в этом толк знаешь.

— Точно, — рассмеялся Виктор Николаевич, — уважаю индпошив.

И как-то оба разом вдруг почувствовали, что ради таких вот отступлений от Волкова Олега Игоревича и собрались, в сущности. Сколько же лет прошло с тех пор, когда два начинающих сыщика коротали свободный вечер в кино? Героиня французского фильма прикладывала и прикладывала к животу одевшегося для выхода в свет героя галстуки, а Луценко становилось все скучнее и муторней.

— Боже ж ты мой, — гаркнул он, наконец, — хватит дурью маяться, нацепи на него любой, они все красивые, все импортные.

Хохот не ведающей мук франтовства публики поддержал страстное выступление Луценко. А по дороге в общежитие Николай Павлович впервые услышал от Измайлова о сочетании цветов, фасонах и многом другом. Он постанывал от изумления, но остался непреклонен — мужику это ни к чему. Сколько лет… Ладно, пусть годы считают неудачники. У Измайлова и Луценко были заботы поважнее.

В пятницу Волков снял мерку с последнего заказчика около полудня, дал руководящие указания работницам, доходчиво разъяснил старухе разницу между лоскутками, которые ей дозволялось брать, и материалом, который она взять норовила, попрощался до субботы и поднялся к себе на четвертый этаж.