Так ему и надо, уж больно физиономия противная.
– Будьте добры, еще соку, – мило улыбнулся я.
Так прошел еще один весенний вечер.
Вернувшись домой, я первым делом включил компьютер и проверил почту. Пусто. Вот оно настоящее одиночество – даже вездесущие спамеры, и те ни строчки не прислали.
Я вышел на балкон и вдохнул полной грудью холодный воздух. Освежает, черт подери.
Рядом с подъездом ошивался длинноволосый парень в черной кожаной куртке. Увидев меня, он приветливо помахал рукой.
Я махнул в ответ и крикнул:
– Заходи, чаю попьем!
Парень радостно кивнул и нырнул в подъезд.
На улице все же холодновато, чай не май месяц, и не гоже оставлять собственную охрану в холоде. А ведь этот парень и есть все, что осталось от моей могучей охраны.
Я до сих пор не могу понять, кого и от кого эта охрана должна была охранять. То ли меня от сектантов, то ли всех окружающих от моей скромной персоны? Сложно сказать. Думаю, даже сам начальник Агентства – Сергей Иванович не знал точного ответа. Однако с каждым месяцем число ходящих за мной попятам людей все уменьшалась и уменьшалась. Вскоре от двух десятков матерых спецназовцев остался один лишь майор Белкин да его таинственный сменщик, постоянно сидящий в неприметном жигуленке, припаркованном напротив моего дома.
Дзынь!
А вот, собственно, и гость. Кстати, а звонок‑то с похоронной мелодией я действительно сменил!
Я открыл обе железные двери и пропустил спецназовца в прихожую.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Белкин и крепко пожал мне руку.
Крепость рукопожатия спецназовца говорила об уважении, это я узнал уже довольно давно, но вот привыкнуть к этому до сих пор не мог – рука каждый раз жалобно хрустела, протестуя против такого "уважительного" обращения.
– Противно на улице? – посочувствовал я.
– Нормально, – пожал широкими плечами спецназовец. – Бывало и хуже.
Бывало. Действительно бывало. Он ведь у меня под окнами почти всю зиму проторчал, точнее, пару месяцев, поскольку его поставили на этот пост только после нового года.
– Проходи на кухню, – махнул я рукой. – Где что лежит, ты знаешь. А я пока отзвонюсь.
Прихватив из коридора телефон, я вернулся на балкон и набрал номер своего работодателя по линии журналистики и просто хорошего друга Хаза. Константин Головян по прозвищу Хаз являлся также и моим спарринг партнером на тренировках по ушу. Правда, учитель Чин Кхо ставил меня с ним в пару только в наказание за пропуск тренировок – сто кило чистого веса и КМС по боксу слишком сильно способствовали появлению новых синяков на моем и без того побитом теле. С другой стороны, при особо злостных провинностях, Чин Кхо выходил на спарринг сам... и тогда я летал по всему залу как каучуковый мячик.
– Але, Хаз? Привет. Слушай, как у нас там дела с Великим Демонологом? Написал он труд всей своей жизни?
– Погоди, – недовольно ответил Хаз. – Во‑первых, добрый вечер. А во‑вторых, не пойти ли тебе... самому к Великому Демонологу? Он с радостью тебе все расскажет...
– Расскажи лучше ты в двух словах, – жалобно попросил я. – Если я позвоню ему сам, то он меня просто заговорит... насмерть.
– Ладно, – смилостивился Хаз. – Если вкратце, то написал он свой опус.
– И?
– Что "и"?
– Когда я смогу получить это замечательное произведение?
– Да хоть щас. А лучше завтра приходи в клуб. Там ты сможешь получить и книгу, и даже автограф автора.
Я поморщился.
– А без автографа нельзя?
– Нельзя, – злорадно ответил Хаз. – Ты вчера тренировку пропустил – расплачивайся теперь. К тому же, в Литерхоме объявились очередные поклонники твоего творчества, жаждут автографов и писательского благословения. |