Г. К. Честертон. Вечерняя звезда
Давным-давно, ранней осенью, семеро детей играли на лугу, после чая. Когда им надоело плести венки и вязать букеты, они забрались в лесистую лощинку. Посидев там немного, старшая из девочек, Мэй, сказала брату, которого звали Гэбриэл: — Смотри-ка, звезда! И как близко, прямо над деревьями! — Да, — согласился Гэбриэл, — она близко. — И спросил друга: — А ты её видишь, Бренд? Бренд и Херн рассеянно обернулись, а Марджори и Оливия зашептали друг другу, что звезда не бледнее узкого месяца, поднимавшегося из тёмной сети ветвей. Только Элфин, самый младший мальчик, просто смотрел на звезду круглыми совиными глазами. — Какая яркая! — сказал Гэбриэл. — И вроде бы приближается… — Эй, что там? — крикнул Херн. — Кто-то идёт к нам. Дети вскочили, стараясь не выказать страха. Девочки прижались друг к другу, мальчики двинулись вперёд. По сумеречной траве ступала леди в тёмном платье, и лоб ее светился бледным пламенем. Подойдя поближе, она откинула капюшон. Одежды её были тех глубоких тонов, какими окрашиваются вечером холмы, косы — темны, как сумрак, глаза — светлы, как звёзды. — Здравствуйте, мои дорогие, — нежным голосом сказала она. — Не пугайтесь, я — Звезда вечерней зари. — Какое красивое платье! — проговорила Марджори. — Фиалки и медь… да, фиалки и медь с тёмной оторочкой! — А волосы! — сказала Оливия. — Вот бы мне бронзовые косы… — Тоже мне, косы! — сказал старший мальчик. — Я бы хотел стать таким высоким. Самый младший подошёл к ней и взял её за руку. Она засмеялась, села на траву и колокольчики, и посадила его к себе на колени. Потом все молчали, пока Элфин не встал с её колен, пристально глядя на неё. — Что ж, пойду, — сказала она, поднимаясь. — Может быть, мы ещё увидимся. Не забывайте меня. И медленно удалилась, а через минуту-другую на небе засияла звезда. Домой дети шли счастливые, беседуя о каком-то острове, на котором есть волшебный сад, и дома были так счастливы, что сразу легли. Утром, за столом, они вспоминали прекрасную леди. — Какое платье! — сказала Мэй. — Синее-синее, даже лиловое. — Да что ты! — возразила Оливия. — Оно как огонь, а капюшон — как роза. — Синее! — разволновалась Мэй. — Такое, с пурпурным отливом. Правда, Гэбриэл? — Не знаю, — отвечал брат. — По-моему, оно белое. Корона и пояс — золотые, а на поясе — меч. — Ничего подобного, — сказала Марджори. — У неё в руке книга. — Вы что, смеётесь? — удивился Херн. — Да она вся закутана во что-то сизое. — Нет, синее! — Нет, огненное! Надвигалась ссора. — Скажи ты, Элфин, — предложил Гэбриэл. — Разве она была не в белом? — Оставь его в покое, — заметил Бренд. — Сам видишь, он ничего не помнит. Гуляя, они так спорили, что едва не подрались, но Гэбриэл сказал: — Знаете, мы все ошиблись. Ну, посудите сами, могла к нам спуститься звезда? Кому-то она привиделась, он как-то внушил это нам. Забудем этот сон, из-за него мы только ссоримся. Элфин мудрее нас, хотя он и маленький. И они пошли домой, стараясь забыть звезду. Осень перешла в зиму, и однажды они забрели в то самое место. У тропки, протоптанной в снегу, сидела старая женщина и дрожала от холода. Элфин сразу бросился к ней, ликуя: — Звезда! Звезда! — Добрый день, мои дорогие, — сказала она, поднимаясь. — Так я и знала, что мы увидимся. Ничего, что вы спорили обо мне. Меня видят по-разному, но некоторые, — она взяла Элфина за руку, — смотрят мне в лицо и его запоминают. Певцы и пророки вашего мира узнают меня в любом столетье, в любой одежде. А вы… что ж, только не думайте, что меня нету. Лучше надейтесь встретиться со мной, когда меньше всего этого ждёте. |
