|
И стал тогда свет тускнеть, и потемнело вокруг, и очутился отец наш Видикон во мраке кромешном. И овладел им ужас, и превратились в воду все суставы его, и обессилели все члены его, но собрал он воедино всю решимость свою, и укрепил сурово сердце свое, и обуздал он страх свой. И протянул он руку вперед, ожидая на стену наткнуться — но коснулось пальцев его что-то влажное, мягкое и податливое, и пошевельнулось оно под прикосновением его. И отдернул он руку стремительно, и содрогнулся он, и едва было не ушло в пятки сердце его; но собрался он с духом и шагнул вперед ногой правою, а за ней и левою — и так дальше пошел по туннелю адскому.
И земля под ногами его смягчалась, пружинила, и споткнулся он, и упал наземь, но успел он подставить руки свои. И вскрикнул он, и отпрянул назад со словами молитвы на устах, ибо оказалась земля влажной и податливой, как живая ткань. — Воистину, — пробормотал отец наш Видикон, — я иду в чрево адское. И поднялся он, и заставил себя идти вперед, сгибаясь под гнетом страха своего, но не останавливаясь. И вспыхнул вдруг свет ослепительный, и зажмурил отец Видикон глаза свои, а потом приоткрыл их медленно, чтобы привыкнуть к такой яркости, и узрел отец Видикон голову мертвую, ухмыляющуюся, от которой свет исходил — но не собственный свет ее, ибо была она бледною и мертвенно-зеленою, а горела слишком ярко, чтобы могло такое сияние изнутри исходить. Но не было вокруг больше ничего. И нахмурился тогда отец наш Видикон, и прикрыл глаза ладонью своей, но не мог все равно на нее глядеть. — Воистину, — прошептал он, — что это за свет такой, который сам по себе есть тьма, что это за свет такой, что может так гореть? Как может свет отбрасывать тьму? И тут же осенила его мысль спасительная, и сорвал он с себя воротничок свой, и взглянул на него, и увидел, что светится тот голубовато-белым огнем. — Он флюоресцирует! — вскричал отец наш Видикон торжествующе, и понял он, что свет, наполнявший зал, невидим для ока человечьего. Но воротничок его, что частицы стирального порошка содержал, незримый этот свет преобразовывал и отражал его, и тот-то отраженный свет и воспринимало его око как сияние. И вернул тогда отец наш Видикон воротничок на место, и почти не дрожали руки его, и пробормотал он: — Так значит, пришел я в царство духа Парадокса. И дрогнуло тогда сердце его, ибо понял он, что все те страсти, с которыми прежде столкнулся он, ничто в сравнении с духом Противоречия, с каким ему вскоре столкнуться предстоит. Но склонил он главу свою в молитве, и почувствовал, как воспрянуло сердце его. Вознеся Господу благодарность безмолвную, поднял он главу свою и снова зашагал вперед по туннелю гигантскому. Мертвая голова слева осталась, а справа узрел он скелет, в странной позе замерший, как будто бежал он куда-то, и был он или мал, или просто удален сильно. И продолжил отец наш Видикон бесстрашно вперед шагать, и миновал он черепа и кости скрещенные, что остались слева от него, а справа узрел он скелеты в позах, что могли бы быть соблазнительными, если б только на костях их плоть была — каковы они, должно быть, духу Парадокса казались. И взмолился отец наш Видикон, чтобы не видеть существа во плоти, ибо верил он, что дух решит мертвым прикинуться. И повернул тогда налево и вниз коридор, мимо костей и левосторонних спиралей, в обратную сторону развернутых. И кружилась слева от него Галактика; но были по краям спиральные рукава ее, а в сердце ее была тьма — диск пустоты. Справа от него сливались звезды в единое целое, образуя шар удлиненный, и вся Вселенная двигалась в обратном направлении и вывернута наизнанку была. И пошел наверх коридор, продолжая все так же налево заворачивать, и услышал отец наш Видикон шаги над головой своей, которые сперва приближались к нему, а потом удаляться начали. |
