Я искоса поглядываю на него, а по телу разливается жар и пробегают электрические искры — с чего бы это? Можно подумать, меня раньше никто не брал за руку. Хотя таких ощущений я никогда еще не испытывала. Ничего даже отдаленно похожего.

— Так что ты слушаешь?

Он улыбается. Улыбка словно предназначена только для меня одной, и у меня сразу начинают гореть щеки.

— А, да так, просто готишная смесь, это мне собрала моя подруга, Хейвен. В основном старье восьмидесятых годов — ну, знаешь, там, «Кьюэ», «Сиуз энд зе Баншиз», «Баухауз»…

Я пожимаю плечами и не могу отвести взгляд: смотрю в его глаза и никак не пойму, какого же они все-таки цвета.

— Увлекаешься готикой? — Он с сомнением разглядывает мой длинный белокурый «хвост», синий свитер и чисто умытое лицо без следа косметики.

— Да нет, не очень. Хейвен увлекается.

Я смеюсь — нервный каркающий смех отскакивает от стен и режет уши.

— А ты сама? Чем ты увлекаешься?

Он все так же смотрит мне в глаза. Кажется, ему немного смешно.

Ответить не успеваю — в класс входит мистер Робинс. Щеки у него раскраснелись, но не от быстрой ходьбы, как думают наши. Деймен откидывается на спинку стула, а я перевожу дух и натягиваю капюшон, погружаясь в знакомую ментальную мешанину подросткового ангста, страха перед контрольной, неприличных фантазий, разбитых надежд мистера Робинса и лихорадочных мыслей Стейши, Хонор и Крейга: ну что он в ней нашел?!

Глава 5

Когда я появляюсь в столовой, Хейвен и Майлз уже сидят за нашим обычным столиком. При виде сидящего вместе с ними Деймена меня охватывает жгучее желание сбежать куда глаза глядят.

— Можешь сесть с нами, но только если пообещаешь не таращиться на новенького, — веселится Майлз. — Тебе никогда не говорили, что глазеть невежливо?

Скорчив гримасу, я решительно сажусь на скамью рядом с Майлзом — пусть все видят, что присутствие Деймена меня нисколечко не волнует. Пожимаю плечами и разворачиваю пакет с завтраком.

— Я выросла в волчьей стае, как Маугли, что с меня взять?

— Я вырос в семье трансвестита и автора популярных романов, — объявляет Майлз, ловко стащив конфетку-драже с пред-хэллоуинского кекса Хейвен.

Она смеется.

— Прости, дорогой, но это был не ты, а Чандлер из сериала «Друзья»! А вот я выросла в монастыре. Я была прекрасной принцессой-вампиркой, меня все любили, обожали, в общем — баловали, как могли. Я жила в роскошном готическом замке… Вообще не понимаю, как я вдруг оказалась за этим уродским пластиковым столиком вместе с вами, лузерами. — Потом кивает Деймену: — А ты где раньше жил?

Он отпивает ярко-красную жидкость из стеклянной бутылки, смотрит на нас и отвечает:

— Италия, Франция, Англия, Испания, Бельгия, Нью-Йорк, Новый Орлеан, Орегон, Индия, Нью-Мехико, Египет и еще пара мест мимоходом.

— Прямо скороговорка! — хохочет Хейвен, после чего сковыривает со своего кекса шарик драже и швыряет и Майлза.

— Эвер жила в Орегоне. — Майлз аккуратно укладывает драже точно на середину языка и быстро запивает витаминизированной водой.

Хейвен смотрит на Майлза косо. Она все еще считает, что я — самое большое препятствие на ее пути к большой и светлой любви, и потому не хочет, чтобы ко мне лишний раз привлекали внимание.

Деймен улыбается, глядя мне в глаза.

— Где именно?

— В Юджине, — мямлю я, уставившись на сэндвич, чтобы не смотреть на Деймена.

Как и в классе на уроке, когда Деймен что-нибудь говорит, я перестаю слышать все остальные звуки. И каждый раз, как встречаюсь с ним взглядом, меня бросает в жар.