ВОЛОГОДСКОЕ ДИВО

В то время, когда Брюнель столь деятельно готовился к путешествию через кучумовские земли к «Катайскому озеру», в Вологде, заново укрепленной и отстроенной Иваном Грозным, происходили удивительные события. Вологжане рассматривали невиданные дотоле корабли, стоявшие на реке против города. Их было не менее двадцати, и все они сверкали позолотой и серебром. Корабли были украшены изображениями драконов, единорогов, слонов, львов и орлов.

Представитель лондонской торговой компании Иеремия Горсей, которого на Руси звали Еремеем Горшиевым, удостоверил впоследствии в своем сочинении о России, что Иван Грозный спросил его: видел ли он вологодское диво? Получив утвердительный ответ, царь сказал, что этот флот в скором времени будет увеличен в два раза. Потом Иван Грозный попросил у Еремея рисунок английского корабля с пушками.

Что замышлял Иван Грозный? Куда хотел он послать корабли, отмеченные знаками дракона и единорога? Через своих разведчиков он, конечно, знал о том, что слуги британской короны не только вынашивают мечту о захвате русского северо-востока, но и начинают приступать к делу. Хитрый и дальновидный русский царь не хотел быть только «при сем присутствовавшим».

В Москву из знаменитого торгового города Аугсбурга по царскому заказу был привезен редкостный жезл из рога нарвала, осыпанный драгоценными камнями, — скипетр повелителя морской державы! Морской единорог и алмазы Индии были символами будущего владычества на путях, ведущих в Азию. А путь пока виделся один — Сибирь.

Могли ли московское правительство и влиятельный торговый дом Строгановых примириться с тем, что Пэт и Джекман захватят Обскую губу, укрепятся в области Пура и Таза, заявят свои права на Иртыш? Англичане хотели бы наложить руку на драгоценные меха, моржовую кость и мамонтовы бивни Севера, шелка Китая и Средней Азии.

Иван Грозный помнил о правах Руси. Еще в 1562 году он включил в свой титул слова: «… и всея Сибирские земли повелитель». А спустя пятнадцать лет полагал, что он не кто иной, как «всея Сибирские земли и северные страны повелитель и иных земель государь и обладатель». Отвечая на притязания королевы Елизаветы, Иван Грозный подчеркивал, что Обь находится в русской земле.

К ИРТЫШУ

До сих пор нигде черным по белому не было написано о том, что поход Ермака имел связь с поисками, с морскими плаваниями к Оби, Иртышу и «Катайскому озеру». А между тем такая связь несомненна. Именно тогда, когда англичане хотели зимовать в Сибири, а Оливье Брюнель советовался с Меркатором, Ермак Тимофеевич получил приказ Строгановых пойти за Урал.

В некоторых старых легендах (да и не только легендах) Ермака Тимофеевича представляют как раскаявшегося разбойника, надеявшегося получить отпущение своих грехов ценою разгрома Кучума. Вопреки этому историк Н. Костомаров приводит веские доказательства того, что в начале 80-х годов Ермак числился на царской службе по Перми Великой и уже успел побывать за Уралом, даже зимовал там.

Ермак не мог угощать Кучума ни отменным вином, ни пышными бисквитами с оливковым маслом, не имел возможности опрыскивать «сибирского салтана» тончайшими духами или дарить ему нюрнбергские хрустальные очки. Духи и бисквиты были у Пэта и Джекмана. Ермак же, отправляясь за Урал, насушил в дорогу 800 пудов сухарей, разжился у Строгановых крупами и боеприпасами и выбросил из своих стругов все лишнее, что могло помешать в дальнем и трудном походе. «Ко славе страстию дыша» — к славе своего отечества — Ермак со своей дружиной вторгся в Сибирский юрт.

Струи Тобола вынесли казачьи струги в Иртыш. Осенью 1581 года Ермак, переправившись через Иртыш, вступил в «город Сибирь», оставленный Кучумом. Ключ к Востоку был в руках русского богатыря.

Любопытно, что на пути к Кашлыку ермаковцы для чего-то на целых шесть недель задержались близ устья Тобола и двинулись дальше лишь в сентябре.