И только когда они дошли до дальней стены комнаты, Атина позволила им остановиться. Ник на секунду задержал взгляд на страшной дыре, догадавшись, что это старый колодец, которым, вероятно, пользовались много лет назад, — или выгребная яма.

Атина проследила за направлением его взгляда и усмехнулась.

— Нет, я не собираюсь вас сбрасывать туда — хотя эта мысль приходила мне в голову. Я пожалею вас и застрелю, прежде чем уйду.

— Как ты великодушна, — сухо сказал Ник.

Атина рассмеялась.

— Знаешь, — непринуждено призналась она, — временами я почти люблю тебя! Мне даже немного жаль, что приходится убить тебя!

— Можешь этого не делать. Ты могла бы нас отпустить. Пока еще никто не пострадал.

Атина улыбнулась в ответ и покачала головой:

— Нет. Ты стоишь между мной и тем, что я хочу. — Голос ее зазвучал жестче. — Что должно было быть моим! — Она поглядела на Тесc. — А что касается тебя, то я искренне сожалею, что тебе тоже необходимо умереть, но когда умрет Ник, ты станешь его наследницей, а от этого мне ничего хорошего ждать не приходится. И разумеется, ты уже можешь быть в положении. Прости, дорогая, но я и правда полюбила тебя за прошедший месяц.

Вдруг в тени за спиной Атины появилась фигура человека. Тесc вздохнула, инстинктивно прижавшись к Нику, но Атина, похоже, совсем не удивилась. Человек вступил в мерцающий свет, отбрасываемый факелами, которые держали Тесc и Ник.

— Он доставил вам беспокойство? — спросила Атина.

Джон Фрэмптон покачал головой:

— Нет. Даже ничего не заподозрил, пока не стало слишком поздно.

— А вы уверены, что он мертв?

Фрэмптон кивнул:

— Вполне.

Ник мрачно сдвинул брови. Что здесь делает Фрэмптон? И кто мертв? И как же, черт побери, ему увести отсюда Тесc?

Однако его лихорадочные мысли были прерваны Атиной.

— Полагаю, — сказала она, — справедливо сказать тебе, о чем у нас идет речь… — Она наклонила голову в сторону двери, в которую вошел Фрэмптон. — Тебе будет приятно узнать, что Эйвери приказал долго жить. Я уверена, тебе не доставит радости делить с ним здесь вечный сон, однако другого выхода нет.

Если до этого Ник был озадачен, то сейчас он вообще был сбит с толку.

— Ты заставила Фрэмптона убить Эйвери? Но почему? Я знаю, что этот человек был ублюдком, я и сам готов был убить его, но что такого он сделал тебе?

Атине, похоже, все это очень нравилось, и Ник был благодарен судьбе за то, что у нее было желание поговорить. С легкой улыбкой на губах, довольная собой она сказала:

— Эйвери нам немного мешал, возможно, последние восемь — десять месяцев. Я решила, что раз я хочу избавиться от тебя, то почему бы заодно не позаботиться и о нем?

Ник нахмурился.

— Чем он тебе мешал? Не говори только, что он пытался совратить тебя!

Атина в ответ громко расхохоталась.

— Эйвери! О Господи, конечно, нет!

Она немного помялась и вопросительно поглядела на Фрэмптона. Он состроил гримасу и пожал плечами.

— Ну видишь ли, я говорила не всю правду, когда утверждала, что Рэндал был щедр со мной, — осторожно начала Атина. — Он мог быть таким же прижимистым, каким был в последнее время ты, так что некоторое время назад, когда Джон унаследовал поместья отца и увидел, что они почти разорены, мы с ним стали ломать голову, как бы поддержать наши исчезающие капиталы. Решение оказалось простым: так сказать, натуральные ресурсы.

Ник сощурился:

— Вы занялись контрабандой.

Атина кивнула:

— Да, дорогой братец, занялись.