Мужик выставил вперед руки, словно защищаясь. Тоже верный ход, ибо я собиралась гневаться.

– Я не поняла! Я что, припарковалась на вашем месте? Вроде бы нет. Тут вообще парковка запрещена, но вы этого не докажете – никакого запрещающего дорожного знака я не увидела. Или что там я сделала не так? Переехала вас? В каком месте?

На самом деле я очень редко наезжаю на людей первой. Обычно жду атаки с другой стороны, и терпения мне не занимать. Но в некоторых случаях просто необходимо расставить все точки над i до того, как начнутся наезды.

– Да я ничего такого и не утверждал.

Он отступил на шаг назад.

– А что тогда?

Мужчина решился приблизиться.

– Я вас видел… там.

Он оглянулся и посмотрел в сторону, где случилась трагедия с Еленой Соломко.

– Да, я там была.

– Заметил, что вы общались с полицией, – продолжал мужчина.

– И что?

– Вы вместе с ними?

– В каком смысле?

Мужик потоптался на месте.

– Я Горелов, – представился он. – Председатель домового комитета.

Минуту назад я ненавидела этого человека. Так бывает, если кто-то тебя резко напугал. Потом проходит.

Своим внезапным появлением Горелов сбил меня с мыслительного пути, из-за него я еще чуть машину не спалила. Откуда он вообще взялся? Шел за мной следом от места падения пострадавшей? Зачем?

Избавившись от потухшей и сломанной в двух местах сигареты, я протянула руку.

– Татьяна Иванова, частный детектив.

– Ого.

– Ага, – устало подтвердила я, – так что вы хотели?

– Поговорить.

– О чем?

– О Елене. Я видел вас возле дома, вы разговаривали с главным, и подумал, что вы, наверное, тоже из полиции.

– Проследили, куда я отправилась с места происшествия? – усмехнулась я. – Шпионили?

– Шпионаж не приемлю, – ответил Горелов. – Просто видел вас, когда вы приехали. Здесь действительно нельзя парковаться. Знака нет, но ментов это мало волнует.

– Извините, но я не понимаю… – начала я.

– Я объясню, – сказал Горелов. – Меня не было… там, когда все случилось. Я как раз возвращался домой. Кстати, шел позади вас. Мы пришли к дому одновременно. А потом разошлись в разные стороны, что, конечно, понятно. Как я уже сказал, я председатель домового комитета. Меня тут же допросили… или поговорили, ведь я никаких бумаг не подписывал.

С одной стороны, его рассказ был простым и понятным, а с другой – мне потребовались уточнения.

– Кто с вами разговаривал? – не поняла я. – Кто-то из полицейских?

– Да. Он вел себя довольно высокомерно. Но я не знаю фамилии сотрудника. Не запомнил. Или не услышал.

«Скорее всего, не ты не запомнил, а сотрудник не стал представляться, – догадалась я. – Значит, не Кирьянов. Он себе такой халатности не позволяет. И он совсем не хам».

– Спустя время я заметил вас рядом с подполковником Кирьяновым, который, в отличие от своего коллеги, был со мной вежлив, – продолжал Горелов. – И вы с ним явно давно сотрудничаете.

– Ни фига себе вы людей считываете, – с уважением заметила я. – Да, мы давно знакомы. Но, вы меня извините, пожалуйста, а к чему это все? К смерти Елены это не относится. Или я не права?

Председатель со мной не согласился.

– Вы ошибаетесь, – мягко возразил он.

Шумно вздохнув, он снял кепку и взъерошил волосы.