Королевские стражники сидели на тяжеловесных боевых конях, а животные, лежавшие поодаль, напоминали, пожалуй, верблюдов, правда безгорбых, и морды у них были довольно симпатичные. Стройные и высокие, они несли на спинах нечто вроде изящных паланкинов, инкрустированных слоновой костью, эбеновым деревом и перламутром, с легкими и блестящими шелковыми занавесками.

Мы стали спускаться вниз, и тут я заметил, что на пальце у меня по-прежнему надето кольцо, которое я носил, будучи Джоном Дэйкером. Кольцо из плетеных серебряных проволочек, которое подарила мне моя жена… Моя жена… Я уже не мог вспомнить ее лицо. Я чувствовал, что мне следовало оставить кольцо там, на том своем, другом, теле… Но, может, там никакого тела и не осталось?..

Мы подошли к лежащим на земле «верблюдам», и стражники выпрямились в седлах, приветствуя нас. Во многих взглядах, устремленных на меня, я заметил явное любопытство.

Король Ригенос указал на один из паланкинов:

— Не угодно ли тебе поместиться здесь, о Защитник?

Он сам вызвал меня в этот мир, но, похоже, все-таки меня побаивался.

Я взобрался по коротенькой, сплетенной из шелковых нитей лестнице в паланкин. Дно его было выстлано яркими подушками самых разнообразных цветов и оттенков.

Караван двинулся в путь, и мой паланкин довольно быстро поплыл над неширокой долиной, окаймленной какими-то незнакомыми мне вечнозелеными деревьями, они походили на раскидистые араукарии, только с более мощной кроной.

Меч свой я положил на колени. И стал внимательно его рассматривать. То был простой солдатский клинок — лезвие совершенно гладкое, без каких-либо знаков или отметин. Рукоять пришлась мне точно по руке. Хороший меч. Но почему он испускает какие-то смертоносные для других людей лучи, я понятия не имел. По-видимому, лучи эти были не менее смертоносны и для тех, кого король Ригенос называл Гончими Псами Зла, — для элдренов.

Мы ехали и ехали, а теплый ласковый день все не кончался, и я даже задремал на своих разноцветных подушках, сраженный какой-то непонятной усталостью, но вдруг услышал чей-то крик и выглянул наружу, отдернув занавески.

Перед нами был Некранал. Тот самый город, который я видел во сне.

Он был еще довольно далеко, но уже отсюда было видно, что он как бы стремится ввысь вместе с той горой, на которой некогда был основан. Множество чудесных строений — минареты, колокольни, шпили соборов, островерхие крепостные башни — сверкало на солнце, и это замечательное творение архитектуры как бы увенчано было величественным дворцом королей-воителей Некранала, носившем название Дворец Десяти Тысяч Окон. Я сам вспомнил, как он называется.

Я заметил, что король Ригенос высунулся из своего паланкина и крикнул:

— Каторн! Скачи вперед и скажи людям, что пришел Эрекозе, наш Герой и Защитник, и теперь мы непременно прогоним этих Сыновей Ада назад, в Горы Скорби!

Капитан королевской гвардии, к которому он обращался, выглядел поразительно мрачным.

— Хорошо, сир, — проворчал он себе под нос и погнал коня галопом по обочине дороги, взметая облачка белой пыли. Было хорошо видно, как дорога эта, извиваясь змеей, ведет прямо в сердце Некранала. Какое-то время я следил за быстро удалявшимся всадником, но вскоре мне это надоело, и я принялся внимательно смотреть по сторонам.

Такие города, как Лондон, Нью-Йорк или Токио, возможно, и крупнее Некранала, но не намного. Этот величественный город расстилался на многие мили вокруг огромной горы и был по периметру обнесен высокой мощной стеной, на которой через строго определенные интервалы возвышались сторожевые башенки.

Наконец мы достигли главных ворот, и караван наш остановился.

Раздались звуки какого-то музыкального инструмента, ворота дрогнули и медленно отворились.