Король захихикал.

— Я вижу, ты столь же любезный кавалер, сколь и великий воитель, Эрекозе. — Он взял нас с Иолиндой за руки и повел по великолепному двору. — Разумеется, теперь я не имею возможности много времени посвящать созиданию красоты — теперь я занят созиданием новых видов оружия. Я уже не думаю о том, чтобы разбить новый сад: я озабочен планами сражений. — Он вздохнул. — Но, может быть, ты сумеешь навсегда прогнать с нашей земли элдренов, Эрекозе? И когда они будут уничтожены, мы снова сможем наслаждаться радостями мирной жизни…

В те минуты мне было его жаль. Он хотел лишь того, чего хочет каждый человек: не бояться будущего, иметь возможность спокойно воспитывать детей в надежде, что и им, в свою очередь, такая возможность будет дана, и быть уверенным, что планы его не будут в любой момент разрушены очередным взрывом насилия… В конце концов мир короля Ригеноса оказался вовсе не столь уж отличным от того, который я совсем недавно покинул.

Я положил руку на плечо короля:

— Будем надеяться на это, ваше величество. Я сделаю все, что смогу.

Он прокашлялся:

— А сможешь ты очень, очень много, Герой! Я знаю. И скоро мы сумеем оградить себя от угрозы, которую несут проклятые элдрены!

Мы вошли в прохладный зал, стены которого были украшены панелями из кованого серебра и прекрасными занавесями. Красивый зал, хотя и слишком большой. Из зала наверх вела широкая лестница, по которой нам навстречу устремилась целая толпа — придворные, слуги, рабы. Выстроившись в соответствии с чином и положением при дворе, они преклонили колена, приветствуя своего короля.

— Это лорд Эрекозе, — возвестил король Ригенос. — Великий воитель и мой почетнейший гость. Оказывайте ему те же услуги и почести, что и мне, подчиняйтесь его слову так, как подчиняетесь моему. Все, что он пожелает, должно быть немедленно исполнено.

Я растерялся, когда вся эта толпа снова рухнула на колени и хором пропела: «Приветствуем тебя, о лорд Эрекозе!»

Я широко раскинул руки в приветственном жесте, и они поднялись с колен. Я уже начинал воспринимать подобное поведение как должное. Какая-то часть меня, несомненно, была давно уже привычна к подобным почестям.

— Не стану утомлять тебя всякими церемониями сегодня, — сказал Ригенос. — Если тебе угодно будет освежиться и отдохнуть в комнатах, которые мы специально приготовили для тебя, то мы навестим тебя позже.

— Прекрасно, — сказал я и повернулся к Иолинде, чтобы поцеловать ей руку на прощание. Она, поколебавшись немного, несмело протянула ее мне. — Надеюсь увидеть вас обоих в самом ближайшем будущем, — прошептал я тихонько, вглядываясь в ее потрясающие глаза. Она тут же опустила ресницы и отдернула руку, а я позволил слугам отвести меня наверх в приготовленные для меня покои.

А приготовлено для меня было целых двадцать огромных комнат, где моих приказаний ожидали по крайней мере десять личных моих рабов и столько же слуг. Комнаты были изысканно, даже чересчур роскошно, на мой взгляд, убраны — впрочем, люди двадцатого столетия, возможно, несколько утратили вкус к настоящей роскоши. Во всяком случае, в голове у меня все время вертелось слово «напыщенный». Стоило мне хотя бы шевельнуться, как тут же рядом оказывался кто-то, кто помогал мне раздеться, или подавал стакан воды, или поправлял покрывало на диване и так далее. И все же мне было несколько неуютно в этих роскошных комнатах, так что я с облегчением обнаружил несколько совсем иных, значительно более скромно обставленных помещений. То были оружейные комнаты, с простыми крепкими скамьями вдоль стен, с окнами без пышных занавесей и со стенами, увешанными мечами, булавами, копьями с бронзовыми наконечниками и острыми стрелами.