Официантка забрала меню и ушла.

— Итак, Мэри, расскажи немножечко о себе.

— Почему обо мне? Давай лучше наоборот.

— Тогда я не услышу твой голос.

Мэри напряглась — что-то всплыло из ее подсознания.

«Говори. Я хочу услышать твой голос. Скажи «нечего». Снова, снова и снова. Давай».

Она бы поклялась, что он говорил ей все эти слова, но она никогда ведь раньше его не встречала. Бог свидетель: она бы это запомнила.

— Так чем ты занимаешься? — спросил он.

— Я ассистент.

— Где?

— В адвокатской конторе — здесь, в городе.

— Но ты ведь чем-то еще занималась?

Интересно: что Белла могла ему о ней рассказать? Господи! Главное, чтобы она не проболталась о ее болезни. Может, поэтому он не уходит?

— Мэри?

— Я работала с детьми.

— Учитель?

— Врач.

— По телу или по психике?

— И то и другое. Я специалист по реабилитации детей, страдающих аутизмом.

— Почему ты стала там работать?

— Это обязательно?

— Что?

— Весь этот разговор — «давай сделаем вид, что хотим узнать друг друга получше».

Он нахмурился и откинулся на стуле. Официантка как раз принесла и поставила на стол огромную тарелку начос.

И наклонилась к нему:

— Ш-ш-ш… Только чтоб — никому. Я взяла их из другого заказа. Там подождут, а вы так, на вид, голодны…

Гал кивнул, улыбнулся, но не выразил интереса.

Он все-таки очень вежлив, подумала Мэри. За все время, что сидел с ней за столиком, он, казалось, совсем не замечал других женщин.

Гал предложил ей поделиться едой. Она покачала головой, и он отправил в рот один начос.

— Не удивлен, что беседы тебя раздражают, — сказал он.

— Почему?

— Ты через многое прошла.

— Что тебе рассказала обо мне Белла? — нахмурилась она.

— Не так уж много.

— Так откуда тебе известно, что я через что-то прошла?

— Твои глаза сказали.

Черт! Да он еще и умен. Целый арсенал достоинств.

— Не хотел бы тебя лишний раз расстраивать, — быстро произнес он, уплетая начос. — Мне все равно, раздражает тебя это или нет. Я хочу знать, что заинтересовало тебя в такой работе, и ты мне скажешь.

— Ты слишком высокого о себе мнения!

— Удивила! — Он слегка улыбнулся. — А ты избегаешь вопроса. Почему ты стала там работать?

Ответ крылся в борьбе ее матери с мышечной дистрофией. Мэри видела, через что прошла ее мама, и захотела помочь другим людям с ограниченными способностями. Возможно, так она пыталась оправдаться в том, что была здорова, когда жизнь ее матери оказалась под угрозой.

А потом и у самой Мэри возникли серьезные проблемы.

Забавно: когда ей поставили диагноз, первое, о чем она подумала, — это несправедливо. Она наблюдала, как угасает ее мать, страдала вместе с ней — так для чего, ради Вселенной, нужно, чтобы Мэри тоже прошла через ту же болезнь, те же муки, свидетельницей которых она уже была? Тогда она поняла, что нет предела человеческим страданиям, нет такой черты, переступив которую раз ты окажешься в безопасности и с тобой ничего уже не случится.

— Я всегда мечтала заниматься только этим, — вызывающе сказала она.

— Тогда почему же бросила?

— Жизнь все изменила.

К счастью, он не стал вникать.

— Тебе нравится работать с детьми-инвалидами?

— Они не… не инвалиды.