Неандертальцы вытянулись в цепь, если можно было так назвать три мохнатые напряжённые фигуры, упруго и неотступно приближавшиеся к моему укрытию. Я уже давно выделил наиболее потенциально опасного, который наверняка мог оказаться вожаком, и которого из всех соображений нужно было успокоить первым.

Это был тот дикарь, что шёл по моему запаху. Я успел рассмотреть крупную грудь, широкие плечи. Особенно живописно смотрелось в бинокль его лицо, если сделать над собою усилие, назвав подобную морду именно этим словом. Сплошные шрамы, на фоне которых блистали вселенской ненавистью два тёмных гляделища. Половину его тела покрывала большая волчья шкура, вот и весь туалет царственной особы. Ну, разве ещё что — копьё в правой руке, которое он пока использовал больше как посох, опираясь при подъёме. Но красноречивее всего догадку о его лидерстве в стае подтверждал такой факт: его никто ни разу не оттолкнул, не ослушался да и просто не обогнал на подъёме.

Он шёл первым, во всех смыслах.

Каменная гряда, из-за которой я наблюдал их приближение, дуговидно изгибалась вперёд, и оттого средний преследователь пока находился от меня дальше всех, хотя уже все трое выбрались к началу россыпи. Правый двигался заметно быстрее остальных, выйдя на пологий склон. Этот, пожалуй, раньше всех достигнет гряды. Выйдет во фланг… И всё-таки я сосредоточился на «вожде». Отставшего пока можно было не рассматривать всерьёз.

Ну что ж, молиться не будем, не обучены. А вообще-то, на всякий случай, С БОГОМ…

Я медленно вытащил левой рукой из ножен, закреплённых между лопатками, испытанное средство общения с нехорошими дяденьками — боевой нож «гарпия»… Но больше ничего не успел.

Я даже не успел переложить его в правую руку.

Как я мог так позорно недооценить противника?!

Короткий шаркающий звук.

Горячее прикосновение импульса чужой энергии. Злобной. Жгучей.

Расплывчатая тень. Всё это в одно мгновенье. И уже во второе…

Удар!

Он прыгнул на меня сзади, с одного из выступов скалы, как-то прокравшись по карнизу. Молча. Без атакующего рыка. Его руки уже были расставлены, а пальцы напряжены и растопырены. И готовы душить. И они содрали кожу.

Свою кожу…

Пальцы напавшего с тыла судорожно схватили острые выступы каменного валуна, на котором я лежал, и, вложив в этот мёртвый хват всю свою звериную силу, затихли. Он не промахнулся. Он просто ошибся. В тот самый миг, когда полагал, что прыгает на жертву. Предвкушая, как вонзится клыками в дёргающуюся шею и, сломав шейные позвонки, измажется в пьянящей тёплой крови… Он ошибся — ведь прыгал не на покорную добычу, а на такого же хищника, каковым был сам. Хищника, давно научившегося убивать, не вымазываясь чужой кровью. А посему — ему бы лететь на меня, до последнего контролируя мои движения и любые изменения позы. Увы, не смог…

Он затих, уткнувшись мордой в каменный валун, так и не задушенный им. И это было вполне объяснимо — камни душат и точат только время и текучая вода, стирая в пыль и кроша в песок. А вот то, что я остался с целой шеей и с головой на плечах — объяснимо было с трудом. Как я успел среагировать?! Это уже было выше даже моего понимания.

Наверное, это и были те аутодвижения, которые когда-то через адское сверхнемогу вбивал в меня тренер и просто Великий Учитель. Он чувствовал во мне способного ученика, и вот сегодня я мог бы сказать ему «спасибо». Но он уже не мог мною гордиться, да и благодарность ему также была не нужна. Как не нужны на том свете и ученики.

Я удивлённо глядел на труп реликта.

Вот он — «самый левый». А теперь, к тому же, и самый мертвый. Пока… самый…

Я понимал, что кроме меня его было некому убить. Но я не мог ничего объяснить, лишь молча наблюдал фатальные последствия своих аутодвижений.