— Антон первый обнаружил этого черта и стал его лепить, чтобы таким образом показать людям! Мы зря считаем, что черти обитают в развалинах, на озерах, на кладбище. Черт среди нас — и первым его заметил Антон! — страстно выговорил Михлис.

— Но я часто беседовал с Антоном, и в последний раз он ничего не говорил мне ни о каком черте, — сказал директор музея, — правда, обещал передать свою коллекцию.

— Вот-вот, — прошамкал Михлис, — обещал передать коллекцию музею, чтобы люди скорее распознали черта!

— Но в коллекции много чертей! — возразил директор.

— Много, — сощурил глаза Михлис. — Да, чертово племя многолико, в нем очень нелегко разобраться. Но я не сомневаюсь, что черт погубил Антона. Черт, которого он обнаружил!

Старик покачал головой, чувствуя, что люди не верят ему, и, кряхтя, заковылял к дому.

В эти дни солнце не вставало над Луидзой, словно обходило городок стороной. Илга, посоветовавшись с братом, решила продать дом и перебраться в Резекне к матери. Коллекцию чертей она передала музею, оставив себе только последнего черта Антона, самого страшного.

— А морского черта он успел вылепить? — поинтересовался Янис.

— Не успел, — вздохнула Илга, — уже делал, но в последний момент передумал и вылепил чудовище — страшное и глупое!

— Чудовище не может быть умным, — сказал Янис, — иначе оно не было бы чудовищем.

Илга, дети и Янис уже были готовы к отъезду, когда прибежала соседка и сообщила, что ночью кто-то выкрал из музея чертей Антона.

Люди собрались у музея, обсуждая случившееся. Приковылявший сюда Михлис размахивал руками, кривил рот, обнажая поредевшие зубы:

— Что я говорил? Антона уничтожил черт! И этот черт выкрал фигурки, чтобы мы по ним не узнали его! Что я говорил?

Люди слушали Михлиса и почесывали затылки, они не верили в чертовщину, но уж очень логично говорил старик.

Прибывший из Резекне следователь отнесся к этой версии с улыбкой, сказал, что кража вполне объяснима, так как после гибели мастера цена его изделий резко увеличилась.

Илга принесла к следователю последнего черта Антона, следователь удивленно приподнял брови, покрутил черта в руках и сказал:

— Забавная игрушка! Ею можно пугать не только детей, но и взрослых. Но, к сожалению, это всего лишь игрушка. Она мне ничем не поможет.

Следователь вскоре уехал из Луидзы, не найдя следов, ведущих к разгадке исчезновения Антона. Люди тоже не могли сказать ничего путного по этому делу, и только старый Михлис с горящими глазами, как ненормальный, твердил свое: «Черт погубил Антона! Ищите чертей, которых он лепил. Он их раздарил многим людям, ищите этих чертей — и по ним вы разыщете черта, погубившего Антона!»

Перед самым отъездом Илга спустилась к озеру на место, где последний раз проходил Антон. Закутанная в платок женщина, увидев ее, отбежала в сторону. Илге показалось, что это была Вия, но, возможно, это только ей почудилось. Воды озера были печально спокойны, а старые развалины замка походили на кладбищенские памятники, на них только не было ни портретов, ни имен, ни дат рождения и смерти погибших.

Илга подумала об Антоне, об их жизни. Он и сейчас казался ей странным, даже странным в своем исчезновении, она и потом часто вспоминала его, глядя на беснующиеся волны моря, пытаясь разглядеть в них чертенка, которого увидел Антон. Волны изгибались, создавая различные фигуры, но то, что открыл мастер, она, несмотря на все усилия, так и не могла рассмотреть, но старалась. Неведомая сила тянула ее к воде, и даже в самые холодные дни, прикрыв лицо воротником пальто, она стояла на берегу и смотрела на волны.