|
Губы шевелились, а звука не было, как в немом кино. Зинка сразу почувствовала, что он от нее без ума, она знала, что нравится мужчинам, и вела себя с ними несколько пренебрежительно, не настолько, чтобы отпугнуть от себя, но настолько, чтобы держать их в почтении и трепете. Со всеми так вела себя Зинка, со всеми, кроме Тихонова. Встречаясь с ним, Зинка преображалась, куда-то исчезал нахальный взгляд, появлялись робость и даже смущение. Зинка смотрела на него застенчиво, ласково, даже умоляюще. Лешка видел это, терзался и думал, что за один такой Зинкин взгляд он бы, не колеблясь, отдал жизнь. Но в своих чувствах к Тихонову Зинка находилась в положении Лешки. У Тихонова в Ленинграде осталась жена, работающая в Эрмитаже чуть ли не художником. Зинка ей неровня, и шансов у нее на Тихонова практически нет. Он любит свою жену, но когда-то ее обидел, обидел сильно, уехал сюда и ждет прощения. Он об этом рассказывал ребятам, об этом знает Зинка, но все-таки добивается Тихонова. Лешка ревновал ее к начальнику, но и уважал, считая, что у нее тоже имеется мечта, которую не отнимешь, как бы этого ему ни хотелось. Лешка уже не знал, что делать, чтобы привлечь внимание Зинки, — купил кожаный пиджак, модные сапожки, отпустил бороду и баки, но, увидев тщетность своих усилий, сбрил их, стал отращивать усики, а затем, отчаявшись, сбрил и усы.
В десять вечера после начала последнего сеанса он ждал Зинку у выхода из кинотеатра. Она делала вид, что не замечает его, и направлялась в сторону своего дома, а он плелся сзади, потом подходил к ней, заговаривал. Она отвечала односложно, небрежно, выдавливая из себя слова, у дома прощалась подчеркнуто вежливо, а иногда резко уходила, даже не попрощавшись. После таких Зинкиных выходок Лешка расстраивался до глубины души, не мог долго уснуть, решал поговорить с ней серьезно и в случае отказа прекратить встречи, но начиналось утро, и самые твердые решения улетучивались вместе со сном, и он ждал конца вахты, прислушиваясь, стараясь сквозь гул буровой и вой ветра уловить жужжание вертолета, который домчит его до любимой. Однажды к Лешке подошел один из бичей — рыжий Колюха — и, скаля прогнившие зубы, с противной улыбкой стал рассказывать про Зинку всякие гадости, что приехала она сюда, не имея специальности, а работать уборщицей или подсобницей не захотела и раз затащила после получки к себе Колюху, напоила, а когда он протрезвел, то денег не обнаружил, ни копейки. Он на нее написал заявление в милицию, а там ему сказали, что это уже второе подобное заявление на Зинку, а будет еще одно — и ее вышлют отсюда, но почему-то оставили, а точнее, потому, что у нее был роман с участковым, и это теперь она из себя строит, а раньше все ее знали, у кого хочешь спроси. Слова Колюхи разорвали сердце Лешки, он замахнулся и хотел врезать ему по морде, но совладал с собой, выругался и сказал: «Руки о тебя марать не стану, дрянь! Но еще слово о ней скажешь — убью!» — «Ваша воля, могу и не говорить!» — загримасничал перепуганный Колюха и потом, встречаясь с Лешкой на улице, говорил: «Мое почтение!» — и на всякий случай прикрывал лицо рукой. «Наврал, мерзавец», — подумал Лешка, но ощутил, что после разговора с Колюхой попала в сердце какая-то заноза и колет до боли, мутя сознание, но стоило Зинке обратить на Лешку внимание, пойти с ним в кино или в концерт, как заноза выскакивала из сердца и оно наполнялось радостью. Самым счастливым в своей жизни Лешка считал день, когда в городском клубе выступал известный композитор. Лешке как ударнику производства дали два билета. Он пригласил Зинку, она согласилась пойти в концерт, весь вечер улыбалась, хлопала, вела себя непринужденно, и Лешке показалось, что ей тоже хорошо с ним и между ними нет той пропасти, что бывает на улице, когда он провожает Зинку, и что Тихонов это ее абстрактная мечта, как и его, Лешкина, кинопринцесса. |
