Егор понимал, что Людка не лжёт. Потеряв, её уже не вернуть, а она ему отчаянно нравилась. К тому же, как можно обидеть девчонку, которая только что призналась тебе в любви?

— Это же разные вещи, — сказал он. — Просто она очень одинокая.

— Вот на это она и рассчитывает. Одинокая, бедненькая. Пусть её жалеют.

— За что ты её так не любишь?

— Ты с ней в одной комнате не жил. Если бы ты знал, как она меня достала.

7

Внезапно Тоня перестала быть невидимкой. Теперь она то и дело попадала Егору на глаза. Каждое утро Тоня с сияющей улыбкой встречала его у дверей корпуса и провожала до столовой. Она буквально не давала ему прохода. Всюду, куда бы он ни посмотрел, он видел её дурацкую улыбку. Поначалу Егор улыбался в ответ и даже обменивался с ней ничего не значащими фразами, но, в конце концов, подобная назойливость стала его раздражать. Он перестал здороваться и нарочито не замечал Тоню, а она, как ни в чём не бывало, с покорностью собачонки следовала за ним по пятам.

Над ними уже подтрунивал весь лагерь, но она как будто не понимала, что делает из себя, а заодно и из него посмешище. Егор был не рад, что тогда в беседке с ней заговорил. Девчонка была явно не в себе. Интересно, на что эта дурочка надеялась? Может, она думала, таким образом, его в себя влюбить?

Егор уже не раз собирался поговорить с ней начистоту и запретить за собой бегать, но вспоминал их предыдущий разговор, и злость сменялась жалостью. Судя по всему, эту девчонку никто не любил, даже собственная мать. У него не поворачивался язык ее прогнать, и затяжная инфекция неразделенных отношений продолжала развиваться, отравляя ему каникулы. Он злился на себя за мягкость и нерешительность, на Тоню за надоедливость, и копившееся в нем раздражение, подобно мифической змее, вновь кусало собственный хвост.

Неизвестно, сколько бы это длилось, если бы Людка не подтолкнула Егора к решительному шагу.

— Ну и долго ты её будешь поощрять? — как-то раз спросила она.

— Да кто её поощряет? Я с ней даже не разговариваю. Я же не виноват, что она за мной ходит хвостом, — оправдывался Егор.

— А тебе это льстит.

— Скажешь тоже. Думаешь приятно? Все уже смеются.

— Значит, приятно. Иначе ты бы уже давно с ней поговорил.

— Не могу. Жалко её, — признался Егор.

— Неужели ты не понимаешь, что она нарочно давит на жалость? Чем ещё она может тебя привлечь? Это единственное, чем она может взять. Она хитрая. А ты и размяк.

— Ладно, поговорю, — согласился Егор.

Может быть, Людка была права.

В любом случае дальше так продолжаться не могло. Отдых превращался в сплошное мучение.

После ужина Витёк предложил проводить девчонок до корпуса, подождать, пока они переоденутся, и вместе пойти на дискотеку, но Егор, переглянувшись с Людкой, отказался:

— Идите, я вас потом догоню.

— Главное — не рассусоливай, — уходя, шепнула ему Людка, искоса глянув на маячившую, на расстоянии Тоню.

Разговор предстоял нелёгкий и деликатный. Нужно было выбрать место достаточно уединённое, чтобы не выяснять отношения прилюдно, но в, то, же время не слишком интимное, чтобы не давать повода смешкам и сплетням. Егор свернул с главной аллеи и направился от жилых корпусов в сторону помещения, где работали кружки и клубы по интересам.