Ошеломленный Жеро на мгновение забыл об отце. Майкл воспользовался этим, убрал барьер и ударил сына в челюсть. Оглушенный, Жеро упал на пол. Майкл прижал его, злобно ухмыляясь, и занес над сыном меч.

— Жалкий самодовольный павлин! — крикнул он. — Нужно было отдать тебя Саше!

Жеро ждал неминуемого удара.

Внезапно огонь скачком разросся, вырос вдвое. Майкл потрясенно распахнул глаза, уронил меч и стал отходить назад, сначала медленно, потом бегом.

Собрав все силы, в борьбу вступила Холли. Она не отпускала руки сестер, ощущая, как от магической энергии горят ладони.

«Мы должны выстоять, победить, разрушить проклятие... Выстоять...»

Так горячо... так страшно...

«Мы не остановим его, — думал Жеро, — это слишком...»

Он произнес заклинание и вскочил. Языки черного пламени вырывались через крышу театра; на каждой поверхности, до которой дотягивался огонь, расходитесь и сияли волны смоляного жара.

— Спасайтесь! — закричал он, подталкивая Эдди и Кьялиша к выходу и посылая магический импульс в сторону Кари, чтобы направить ее к дверям.

Черный огонь манил, звал...

«Я уйду, но сначала посмотрю на него еще раз...»

Ревущее пламя ринулось к сестрам, втянуло Холли в свою ненасытную утробу. Николь и Аманда с ужасом смотрели, как она корчится внутри черноты.

— Холли!

Жеро кинулся в самое пекло, но в нескольких дюймах от огня остановился уже Жан, который с яростным удовлетворением наблюдал, как девушку поглощает пламя.

— Пусть все повторится, пусть она сгорит, — прошептал Жан.

Нет, она принадлежит ему, и только он вправе ее любить или ненавидеть, защищать или убивать. Она принадлежит ему, и на этот раз ничто ее не отнимет. Он шагнул в огонь и схватил ее за руки.

— Ты что?! Ты сгоришь! — закричала она.

Остаться легче мне — уйти нет воли.

Привет, о смерть! Любовь желает так[13].

Холли посмотрела на их соединенные руки, и из груди девушки вырвался сдавленный всхлип. С ее лица смотрели незабываемые глаза Изабо.

— Я любила тебя. Прости меня, — прошептала она, уверенная, что в этот раз ее услышат.

— Я знаю, — кивнул Жан.

В главной башне замка Деверо Жан и Изабо не горели на костре зла, ненависти и разрушения. Жан прикрывал Изабо своим телом, и огонь их не касался...

...но тут их заметил телохранитель Жана и вытащил хозяина из огня...

Изабо вспыхнула в одно ужасное, мучительное мгновение и погибла в корчах, выкрикивая имя мужа:

— Жан! Жан!

— Умри, ведьма из рода Каор! — орал телохранитель.

В момент смерти на ее ладони возник символ рода, чтобы все, кому встретится дух Изабо, знали: она — из ковена предателей...

Жеро чувствовал голодные языки пламени. Но бушевавшее вокруг пламя не шло ни в какое сравнение с тем огнем, что разгорался внутри, с той силой, что связывала его с Холли, и вот уже их общая магия ограждала возлюбленных от опасности. Вместе они могут быть в огне вечно — и не пострадать.

Жеро запрокинул голову и закричал по-французски.

Крыша над ними начала разваливаться, здание рассыпалось, разбрасывая огромные куски. Дым от Черного огня поднимался все выше и выше, заслоняя небо, принимая форму черепа, который смеялся над ними, как жуткий, но благодарный зритель.

Кто-то резко потянул Холли назад, их руки расцепились. Она в ужасе распахнула глаза.

— Пустите! — закричала она. — Он умрет, если вы меня не отпустите!

Жеро сделал шаг следом, но жгучая боль пригвоздила его к месту. Он весь горел, каждый нерв кричал в невообразимой агонии. Руки, лицо — все полыхало, как сухая бумага.