Ведь нельзя так просто взять и не сунуть свой нос в чужую личную жизнь.

— Мам, не думаю, что стоит… — тихо отозвалась я, надеясь на легкое избавление от очередного недосватовства, которое никому не принесет ни капли радости.

Но, конечно же, моя родительница не могла позволить так быстро сбежать своей жертве.

— Соня, люди будут ждать. Неудобно.

Эти слова всегда действовали на меня надежней любого заговора. С самого детства я была как проклята этой мерзкой необходимостью никого не утруждать, даже если это мне во вред, исполнять обещания, в том числе и те, которые и даны-то не мной. Словно девочка из сказки, которой от рождения вручили дар послушания.

Сразу стало понятно, к чему треснуло зеркало…

— Да зачем мне только этот "хороший мальчик"? — практически взмолилась я, не зная, как избавиться от очередного докучливого проявления заботы.

Как же опротивели за годы все эти мальчики, хорошие и не очень. Но как объяснить, что не те?

— Нужно же кого-то выбрать, — проворчала мама. — Приезжай. Приличный молодой человек. Своя фирма. Не пьет, не курит. Чего тебе еще нужно-то?

Если бы я еще сама знала, что мне нужно.

В жизни ведьмы есть несколько запретов, которые не имеют ничего общего с Кодексом о магических и колдовских правонарушениях. Наверное, по этой причине редко кто решится их нарушить.

К примеру, ведьмам и колдунам нельзя заглядывать в собственную судьбу ни под каким видом. Она должна течь, как течет. Но кто благоразумен в шестнадцать лет?

Однажды мама уехала в соседнюю область к тетке, а я, оставшись только под присмотром отца, достала свечи и два зеркала. Родителю, казалось, не было дело ни до чего, кроме футбольного матча. Самое время взглянуть на своего суженого.

Простые люди, не подозревавшие, что магия все же есть, и далеко не все, кто предлагает "оккультные услуги", ловкие шарлатаны, давно махнули рукой на такие вот "суеверия". Давно девушки не звали у зеркала суженого-ряженого, хотя он всегда приходил, если подгадать верное время.

Я выключила свет и занавесила окно плотными шторами, чтобы даже лучик света не проник извне в мою комнату. Это гадание требовало тьмы вокруг.

Сев в окружении зажженных свечей между двух зеркал, я принялась нашептывать "Суженый, ряженый. Покажись мне в зеркале", чувствуя, как по спине стекает холодный пот. Я звала в нужное время и чувствовала, что на мой зов откликнулись.

Сперва смутный силуэт наметился в зеркале, что стояло позади меня. Лишь наметились призрачные очертания, но я вглядывалась в них жадно, пытаясь запомнить как можно лучше. Затем едва различимый образ переметнулся на зеркало передо мной, обретая кровь и плоть.

Суженый мой оказался одет в белую рубашку и странные брюки, словно бы из другой эпохи, заправленные в высокие сапоги. Из глубины зазеркалья он как будто шел ко мне, неторопливо, спокойно. Я видела широкий разворот плеч, длинные ноги, волосы по плечи, которые ласкал ветер, но черт лица его разглядеть в полумраке призрачного мира не могла, как ни пыталась.

Страх и жадное любопытство терзали меня с равной силой, разрывая напополам. Нельзя было позволить видению приблизиться ко мне. На зов приходил, конечно, не настоящий суженый, а лишь злой дух, принявший облик предназначенного судьбой, и он желал только утянуть к себе слишком глупую и беспечную гадальщицу.

Но, несмотря на риск, такое предсказание всегда было верным. Поэтому и ждала я шанса разглядеть лицо суженого, терпеливо дожидаясь, пока он, наконец, приблизится. Но сколько бы ни проходило секунд, неверные черты скрывали от меня мужчину.